Японский язык. Японские частицы. Частица か/ka в японском языке.

Именные суффиксы в японском языке

(яп. 日本語の敬称
нихонго но кэйсё:
) — суффиксы, которые добавляются к имени (фамилии, прозвищу, профессии и т. п.) при разговоре с человеком или о нём. Именные суффиксы играют важную роль в общении японцев. Они указывают на социальный статус собеседников относительно друг друга, на их отношение друг к другу, на степень их близости. Употребив какой-либо именной суффикс, можно нанести собеседнику оскорбление, или наоборот — выразить ему своё глубочайшее почтение.

Обращения без суффикса обычны в отношении взрослых к детям-подросткам, друзей друг к другу и т. д. Если же человек вообще не пользуется суффиксами, то это явный показатель грубости. Обращение по фамилии без суффикса — признак фамильярных, но «отстраненных» отношений (характерный пример — отношения школьников или студентов).

Наиболее распространённые именные суффиксы

-сан

-сан (さん)

— нейтрально-вежливый суффикс, довольно близко соответствующий обращению по имени-отчеству в русском языке. Широко употребляется во всех сферах жизни: в общении людей равного социального положения, при обращении младших к старшим и так далее. Часто используется при обращении к малознакомым людям. Кроме того, его может использовать романтически настроенный молодой человек по отношению к возлюбленной.

Читайте также:  Период Кофун в истории Японского государства

Однако следует учитывать, что в женской речи этот суффикс утрачивает гоноративное значение и употребляется практически ко всем именам[1]. То есть японские женщины обращаются на «-сан» ко всем, даже к самым близким людям (исключая детей). Это объясняет тот факт, что в японских фильмах, а также в аниме, женщины говорят «-сан» даже мужьям. В данном случае суффикс не означает обращения на «Вы». Однако современные молодые женщины и девушки менее формальны в своей речи и «-сан» употребляют в основном в качестве нейтрально-вежливого суффикса.

-кун

-кун (君, ты)

— более «тёплый», чем «-сан», вежливый суффикс. Означает значительную близость тем не менее несколько формальных отношений. Примерный аналог обращения «товарищ» или «друг». Используется людьми равного социального положения, чаще всего приятелями, одноклассниками, коллегами, при обращении старших к младшим, а также при обращении начальника к подчинённому, когда на этом факте не стоит заострять внимание.

У этого суффикса есть две нижеописанные зависимости, в зависимости от возрастной группы. В отношении несовершеннолетних (до 20 лет), то есть школьники, студенты, — обычно используется по отношению к лицам мужского пола. Может использоваться применительно к девушкам, когда суффикс «-тян» по каким-либо причинам неуместен (например, мужчина-учитель к девушке-ученице или девушка к девушке в несколько официальной, но шутливой форме). В отношении взрослых — как к мужчинам, так и к женщинам (обычно в тех случаях когда это коллеги по работе или обращение начальника к подчинённому).

-тян

-тян (ちゃん)

— примерный аналог уменьшительно-ласкательных суффиксов в русском языке. Указывает на близость и неофициальность отношений. Используется людьми равного социального положения или возраста, старшими по отношению к младшим, с которыми складываются близкие отношения. В основном употребляется маленькими детьми, близкими подругами, взрослыми по отношению к детям, молодыми людьми по отношению к своим девушкам. В чисто мужском обществе не употребляется, более того, мужчина может расценить такое обращение к себе как оскорбление (если только его так не называет любимая девушка). Может использоваться в отношении дедушки или бабушки — в этом случае будет соответствовать русским уменьшительно-ласкательным «дедуля» и «бабуля».

Кроме того, существуют условные вариации этого суффикса: тин

(яп. ちん),
тан
(яп. たん), и
тяма
(яп. ちゃま), которые используются в речи маленькими детьми. В среде отаку суффикс
-тан
также часто применяется по отношению ко всяческим маскотам и проявлениям моэ-антропоморфизма (например: Википе-тан, ОС-тан и т. д.) как более «тёплая» версия суффикса
-тян
.

-сама

-сама (様)

— суффикс, демонстрирующий максимально возможное уважение и почтение. Примерный аналог обращения «господин», «достопочтенный». Обязателен в любых письмах при указании адресата независимо от ранга. В разговорной речи используется достаточно редко и только при обращении лиц низшего социального положения к высшим или очень уважительное обращение младших к старшим. Употребляется при обращении священника к божествам, преданного слуги к господину, девушки к возлюбленному, а также в тексте официальных посланий.

В современной речи такое обращение иногда используют в качестве сарказма.

-сэмпай и -кохай

Основная статья: Сэмпай и кохай

-сэмпай (, досл. «раньше начавший коллега»)

— суффикс, используемый при обращении младшего к старшему. Часто используется в учебных заведениях учащимися младших классов по отношению к учащимся старших. За пределами школы или института может употребляться для обращения к старшему, более опытному другу или коллеге. Используется и как отдельное самостоятельное слово, так же как и сэнсэй. Часто обращение «сэмпая» к младшему происходит без присоединения каких-либо суффиксов к фамилии последнего. Иногда к имени младшего прибавляют суффикс «-кун (君)».

-кохай

Читайте также:  Вагаса – японский зонт, или соломенная шляпа на палочке

(яп. 後輩
ко:хай
,
досл. «позже начавший коллега»
) — противоположность «сэмпай», допустимое обращение настоящего или потенциального «сэмпая» к тому, для кого он этим «сэмпаем» является. Чаще используется как отдельное самостоятельное слово, а не как суффикс. Может использоваться в учебных заведениях по отношению к тому, кто состоит в младших классах.

-сэнсэй

-сэнсэй (, досл. «более раннее существо»)

— суффикс, используемый при обращении к преподавателям и учителям (в самом широком смысле), а также врачам, учёным, писателям, политикам и прочим общественно известным и уважаемым людям. Указывает скорее на социальный статус человека и отношение к нему говорящего, нежели на действительную профессию. Как и «сэмпай», часто используется как отдельное слово.

Другие

-доно (, досл. «дворянин»)

— используются в официальных документах (например: грамотах, дипломах, сертификатах, уголовных делах) после имени получателя, в деловой переписке при указании адресата после названия компании или имени. В армии при обращении к офицеру. При сообщении плохих новостей. Это далеко не все случаи использования «доно». Может также использоваться по отношению к ближайшим родственникам господина его подчиненными (например: слуга обращается к своему господину -сама, а к его родному брату, сестре, матери или отцу -доно. Такое обращение показывает большую значимость, высокое положение (президент или премьер-министр, например) или сильное уважение служащих к своему господину).

-доси

(яп. 同志
до:си
) — дословно переводится, как «товарищ»; другое значение — «единомышленник»[2].

-си (, он)

— употребляется в официальном письме (документы, научные работы) и, иногда, в очень официальной устной речи по отношению к незнакомым людям (например, в новостях). При первом упоминании человека в беседе, указывается его имя и суффикс си. Дальше в разговоре, вместо полного имени, используется только си.

-сэнсю (選手)

— используется по отношению к известным спортсменам.

В разговорах с посторонним, для семьи или компании, человеком или в переписке при указании имени члена семьи или другого сотрудника фирмы (даже более высокого по рангу) суффиксы не используются.

Также суффиксы могут не использоваться при личном обращении по имени. Это указывает на достаточно близкие, фамильярные отношения.

-аники (兄貴, досл. «старший брат благородный»)

— сленговое почтительное обращение, аналог русского «братан».

Читайте также:  4-ый день в Японии. Поездка в Камакуру, Великий Будда, Цуругаока Хатимангу и суши

Отрывок, характеризующий Именные суффиксы в японском языке

Vicomte [Виконт] рассказал очень мило о том ходившем тогда анекдоте, что герцог Энгиенский тайно ездил в Париж для свидания с m lle George, [мадмуазель Жорж,] и что там он встретился с Бонапарте, пользовавшимся тоже милостями знаменитой актрисы, и что там, встретившись с герцогом, Наполеон случайно упал в тот обморок, которому он был подвержен, и находился во власти герцога, которой герцог не воспользовался, но что Бонапарте впоследствии за это то великодушие и отмстил смертью герцогу. Рассказ был очень мил и интересен, особенно в том месте, где соперники вдруг узнают друг друга, и дамы, казалось, были в волнении. – Charmant, [Очаровательно,] – сказала Анна Павловна, оглядываясь вопросительно на маленькую княгиню. – Charmant, – прошептала маленькая княгиня, втыкая иголку в работу, как будто в знак того, что интерес и прелесть рассказа мешают ей продолжать работу. Виконт оценил эту молчаливую похвалу и, благодарно улыбнувшись, стал продолжать; но в это время Анна Павловна, все поглядывавшая на страшного для нее молодого человека, заметила, что он что то слишком горячо и громко говорит с аббатом, и поспешила на помощь к опасному месту. Действительно, Пьеру удалось завязать с аббатом разговор о политическом равновесии, и аббат, видимо заинтересованный простодушной горячностью молодого человека, развивал перед ним свою любимую идею. Оба слишком оживленно и естественно слушали и говорили, и это то не понравилось Анне Павловне. – Средство – Европейское равновесие и droit des gens [международное право], – говорил аббат. – Стоит одному могущественному государству, как Россия, прославленному за варварство, стать бескорыстно во главе союза, имеющего целью равновесие Европы, – и она спасет мир! – Как же вы найдете такое равновесие? – начал было Пьер; но в это время подошла Анна Павловна и, строго взглянув на Пьера, спросила итальянца о том, как он переносит здешний климат. Лицо итальянца вдруг изменилось и приняло оскорбительно притворно сладкое выражение, которое, видимо, было привычно ему в разговоре с женщинами. – Я так очарован прелестями ума и образования общества, в особенности женского, в которое я имел счастье быть принят, что не успел еще подумать о климате, – сказал он. Не выпуская уже аббата и Пьера, Анна Павловна для удобства наблюдения присоединила их к общему кружку. В это время в гостиную вошло новое лицо. Новое лицо это был молодой князь Андрей Болконский, муж маленькой княгини. Князь Болконский был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Всё в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою, оживленною женой. Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них и слушать их ему было очень скучно. Из всех же прискучивших ему лиц, лицо его хорошенькой жены, казалось, больше всех ему надоело. С гримасой, портившею его красивое лицо, он отвернулся от нее. Он поцеловал руку Анны Павловны и, щурясь, оглядел всё общество. – Vous vous enrolez pour la guerre, mon prince? [Вы собираетесь на войну, князь?] – сказала Анна Павловна. – Le general Koutouzoff, – сказал Болконский, ударяя на последнем слоге zoff , как француз, – a bien voulu de moi pour aide de camp… [Генералу Кутузову угодно меня к себе в адъютанты.] – Et Lise, votre femme? [А Лиза, ваша жена?] – Она поедет в деревню. – Как вам не грех лишать нас вашей прелестной жены? – Andre, [Андрей,] – сказала его жена, обращаясь к мужу тем же кокетливым тоном, каким она обращалась к посторонним, – какую историю нам рассказал виконт о m lle Жорж и Бонапарте! Князь Андрей зажмурился и отвернулся. Пьер, со времени входа князя Андрея в гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз, подошел к нему и взял его за руку. Князь Андрей, не оглядываясь, морщил лицо в гримасу, выражавшую досаду на того, кто трогает его за руку, но, увидав улыбающееся лицо Пьера, улыбнулся неожиданно доброй и приятной улыбкой. – Вот как!… И ты в большом свете! – сказал он Пьеру. – Я знал, что вы будете, – отвечал Пьер. – Я приеду к вам ужинать, – прибавил он тихо, чтобы не мешать виконту, который продолжал свой рассказ. – Можно? – Нет, нельзя, – сказал князь Андрей смеясь, пожатием руки давая знать Пьеру, что этого не нужно спрашивать. Он что то хотел сказать еще, но в это время поднялся князь Василий с дочерью, и два молодых человека встали, чтобы дать им дорогу. – Вы меня извините, мой милый виконт, – сказал князь Василий французу, ласково притягивая его за рукав вниз к стулу, чтоб он не вставал. – Этот несчастный праздник у посланника лишает меня удовольствия и прерывает вас. Очень мне грустно покидать ваш восхитительный вечер, – сказал он Анне Павловне. Дочь его, княжна Элен, слегка придерживая складки платья, пошла между стульев, и улыбка сияла еще светлее на ее прекрасном лице. Пьер смотрел почти испуганными, восторженными глазами на эту красавицу, когда она проходила мимо него. – Очень хороша, – сказал князь Андрей. – Очень, – сказал Пьер. Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне. – Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин. Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх. – Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику? Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку. – Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она. – Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее. Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия. – Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы. – Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери. Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.

ЧАН КАЙШИ́

ЧАН КАЙШИ́ (Цзян Цзе­ши, Чан Кай­шэк, так­же Цзян Чжи­цин, Цзян Чжун­чжэн) (31.10.1887, Си­коу, Чжэц­зян – 5.4.1975, Тай­бэй), кит. гос. и по­ли­тич. дея­тель. Из за­жи­точ­ной се­мьи со­ле­тор­гов­ца. Отец Цзян Цзин­го. По­лу­чил до­маш­нее кон­фу­ци­ан­ское об­ра­зо­ва­ние. В 1907 по­сту­пил на ус­ко­рен­ные во­ен. кур­сы Бэй­ян­ской ар­мии (Во­ен. уч-ще в Бао­ди­не) для под­го­тов­ки к про­дол­же­нию обу­че­ния в Япо­нии. В 1908 во­шёл в Тун­мэн­ху­эй. В 1910 окон­чил воен. ака­де­мию Симбу гакко в Токио и на­чал служ­бу ка­де­том 19-го арт. пол­ка япон. ар­мии. По­сле на­ча­ла Синь­хай­ской ре­во­лю­ции вер­нул­ся в Ки­тай. Один из ру­ко­во­ди­те­лей ре­во­лю­цио­не­ров в Шан­хае, с авг. 1912 в чис­ле ос­но­ва­те­лей Го­минь­да­на. В 1913–1916 при­ни­мал ак­тив­ное уча­стие в борь­бе Го­минь­да­на про­тив дик­та­ту­ры Юань Ши­кая, сбли­зил­ся с Сунь Ят­се­ном. В 1918 был вы­зван по­след­ним в Гу­ан­чжоу, где ба­зи­ро­ва­лось врем. пра­ви­тель­ст­во, и за­нял ряд важ­ных по­стов в ар­мии (в 1923 по­сты на­чаль­ни­ка ге­не­раль­но­го шта­ба и чле­на во­ен. к-та Го­минь­да­на). Вес­ной 1924 воз­гла­вил Ху­ан­пу (Вам­пу) шко­лу. По­сле смер­ти Сунь Ят­се­на с мар­та 1925 ко­ман­дую­щий 1-й Нац.-ре­во­люц. ар­ми­ей. В нач. 1926 из­бран чле­ном ЦИК и По­сто­ян­но­го к-та (ПК) Го­минь­да­на. Вы­сту­пил с про­ек­том Се­вер­но­го по­хо­да 1926–27 с це­лью во­ен. объ­е­ди­не­ния Ки­тая под вла­стью Го­минь­да­на. В мар­те 1926 су­мел по­да­вить по­пыт­ку гос. пе­ре­во­ро­та со сто­ро­ны ле­во­го кры­ла Го­минь­да­на (во гла­ве с Ван Цзин­вэ­ем), вы­сту­пав­ше­го в сою­зе с ком­му­ни­ста­ми и сов. во­ен. со­вет­ни­ка­ми. Пред. Во­ен. со­ве­та Нац. пра­ви­тель­ст­ва, 5 ию­ня по­лу­чил пост глав­но­ко­манд. Нац.-ре­во­люц. ар­ми­ей (НРА), 6 ию­ля воз­гла­вил ПК ЦИК Го­минь­да­на, а 9 ию­ля бы­ло объ­яв­ле­но о на­ча­ле Сев. по­хо­да. По­сле раз­гро­ма в кон. 1926 войск двух про­тив­ни­ков Го­минь­да­на – У Пэй­фу и Сунь Чу­ань­фа­на – и взя­тия Нан­ки­на в мар­те 1927 в ру­ках Ч. К. со­сре­до­то­чи­лась зна­чит. власть. 12.4.1927 по его при­ка­зу ра­зо­ру­же­на ра­бо­чая ми­ли­ция в Шан­хае; во мно­гих го­ро­дах про­шли мас­со­вые аре­сты и убий­ст­ва ком­му­ни­стов: Ч. К. при­нял ре­ше­ние ра­зо­рвать со­юз с Ком­му­ни­сти­че­ской пар­ти­ей Ки­тая (КПК) и СССР. В те­че­ние го­да по всей стра­не в рам­ках борь­бы с КПК бы­ли уби­ты сот­ни ты­сяч че­ло­век. 18 апр. в Нан­ки­не бы­ло уч­реж­де­но Нац. пра­ви­тель­ст­во во гла­ве с Ч. К. (уже в ав­гу­сте он ушёл в от­став­ку со всех по­стов). В сен­тяб­ре его со­юз­ни­ка­ми был за­нят Ухань, пра­ви­тель­ст­во Ван Цзин­вэя бы­ло вы­нуж­де­но бе­жать и вско­ре зая­ви­ло о са­мо­рос­пус­ке и под­держ­ке по­ли­ти­ки Ч. К. В янв. 1928 Ч. К. вер­нул­ся на пост глав­ко­ма НРА. В ию­не 1928 вой­ска Ч. К. взя­ли Пе­кин, 10.10.1928 он за­нял пост пред. Нац. пра­ви­тель­ст­ва в Нан­ки­не (за­ни­мал этот пост в 1928–31 и 1943–48). 29.12.1928 о под­чи­не­нии Ч. К. зая­вил вла­сти­тель Мань­чжу­рии Чжан Сю­элян. 1.1.1929 Ч. К. объ­явил о на­ча­ле пе­рио­да «по­ли­тич. опе­ки» сро­ком в 6 лет, по­сле ко­то­ро­го власть долж­на быть пе­ре­да­на де­мо­кра­ти­чес­ки из­бран­но­му Нац. со­б­ра­нию.

В 1930 кон­фликт Ч. К. с ря­дом сев. ге­не­ра­лов (гл. обр. Фэн Юй­ся­ном), под­дер­жан­ных Ван Цзин­вэ­ем, вы­лил­ся в т. н. Вой­ну Центр. рав­ни­ны. В 1931 гла­ва За­ко­но­дат. юа­ня Ху Хань­минь воз­гла­вил вра­ж­деб­ное Ч. К. пра­ви­тель­ст­во в Гу­ан­чжоу. В то же вре­мя Ч. К. уда­лось обес­пе­чить бы­ст­рый рост эко­но­ми­ки Ки­тая, ос­ла­бить влия­ние в стра­не иностр. дер­жав, на­чать по­строе­ние совр. со­ци­аль­ной ин­фра­струк­ту­ры. Внеш­не­по­ли­тич. об­ста­нов­ка не бла­го­при­ят­ст­во­ва­ла ре­фор­мам. В сент. 1931 Япо­ния втор­глась в Мань­чжу­рию, раз­гро­мив вой­ска Чжан Сю­эля­на; в 1932 про­воз­гла­ше­но гос-во Мань­чжоу-го; 28.1.1932 япон. вой­ска сде­ла­ли по­пыт­ку за­нять Шан­хай, но ре­ши­тель­ное со­про­тив­ле­ние войск и го­ро­жан, а так­же ди­пло­ма­тич. уси­лия Ч. К. за­ста­ви­ли япон­цев от­сту­пить. В 1930–34 си­ла­ми НРА был про­ве­дён ряд энер­гич­ных опе­ра­ций про­тив Кит. сов. рес­пуб­ли­ки; в окт. 1934 Крас­ная ар­мия бы­ла вы­ну­ж­де­на ос­та­вить ба­зы в юж. ча­сти Ки­тая и от­сту­пать на се­вер (см. Се­ве­ро-за­пад­ный по­ход 1934–36). Ле­том 1935 эмис­са­ры Ч. К. под­пи­са­ли с Япо­ни­ей сек­рет­ное со­гла­ше­ние, со­глас­но ко­то­ро­му Ки­тай со­гла­шал­ся на осо­бые пра­ва Япо­нии в Мань­чжу­рии и пров. Хэ­бэй в об­мен на нор­ма­ли­за­цию от­но­ше­ний. В дек. 1936 Ч. К. при­был в Си­ань для ко­ор­ди­на­ции ре­шаю­щей ата­ки на но­вые ба­зы КПК, од­на­ко был схва­чен ге­не­ра­ла­ми во гла­ве с Чжан Сю­эля­ном, ко­то­рые, уг­ро­жая убий­ст­вом, за­ста­ви­ли его под­пи­сать ан­ти­япон­ский со­юз с ком­му­ни­ста­ми. В от­вет на это ле­том 1937 Япо­ния по­шла на эс­ка­ла­цию кон­флик­та, за­ня­ла Пе­кин и Тянь­цзинь. Во вре­мя обо­ро­ны Шан­хая Ч. К. по­те­рял луч­шую часть сво­ей ар­мии; в де­каб­ре пал Нан­кин. Сто­ли­ца Ч. К. бы­ла пе­ре­не­се­на в Ухань, за­тем в Чун­цин. Под кон­тро­лем Ч. К., вес­ной 1938 при­няв­ше­го уч­реж­дён­ный спе­ци­аль­но для не­го пост гла­вы (цзун­цой) Го­минь­да­на, ос­та­лись толь­ко наи­бо­лее бед­ные и от­ста­лые рай­оны юго-зап. Ки­тая, су­ще­ст­вен­ную во­ен. по­мощь ему ока­зы­вал лишь СССР. В мар­те 1940 в Нан­ки­не бы­ло объ­яв­ле­но о со­зда­нии про­япон­ско­го Нац. пра­ви­тель­ст­ва во гла­ве с Ван Цзин­вэ­ем. В янв. 1941 рас­пал­ся не­проч­ный со­юз с ком­му­ни­ста­ми, во­зоб­но­ви­лась гражд. вой­на. Не­смот­ря на тя­же­лей­шую си­туа­цию, Ч. К. уда­лось удер­жать власть и ор­га­ни­зо­вать обо­ро­ну.

Всту­п­ле­ние Ки­тая 9.12.1941 во 2-ю ми­ро­вую вой­ну про­тив Гер­ма­нии, Ита­лии и Япо­нии, а так­же то, что кит. те­атр воен. дей­ст­вий стал вто­ро­сте­пен­ным для япон. ар­мии, по­зво­ли­ло Ч. К. уп­ро­чить своё по­ло­же­ние. В 1942 под пря­мой кон­троль Чун­ци­на пе­ре­шёл до то­го прак­ти­че­ски не­за­ви­си­мый Синь­цзян. 1.1.1942 пред­ста­ви­тель Ч. К. под­пи­сал Дек­ла­ра­цию Объ­е­ди­нён­ных На­ций, ко­то­рая пре­ду­смат­ри­ва­ла при­зна­ние за Ки­та­ем ста­ту­са од­ной из че­ты­рёх ве­ли­ких дер­жав – по­сто­ян­ных чле­нов Со­ве­та Без­о­пас­но­сти ООН. В 1943 Ч. К. при­нял уча­стие в Ка­ир­ской кон­фе­рен­ции го­су­дарств ан­ти­гит­ле­ров­ской коа­ли­ции, на ко­то­рой бы­ло дос­тиг­ну­то со­гла­ше­ние о воз­вра­ще­нии по­сле по­бе­ды под юрис­дик­цию Ки­тая Мань­чжу­рии, Пес­кадор­ских о-вов и Тай­ва­ня. То­гда же зап. дер­жа­вы со­гла­си­лись на пре­кра­ще­ние дей­ст­вия не­рав­но­прав­ных до­го­во­ров, та­ким об­ра­зом бы­ла дос­тиг­ну­та цель, дек­ла­ри­ро­ван­ная ещё Сунь Ят­се­ном. По­сле по­бе­ды над Япо­ни­ей вой­ска Ч. К. при­ня­ли ка­пи­ту­ля­цию япон. войск в юж­ном Ки­тае и Ин­до­ки­тае. 25.8.1945 НРА во­шла в Нан­кин и Шан­хай. В ию­не 1946 НРА на­ча­ла на­ступ­ле­ние на Маньч­жу­рию и вско­ре за­ня­ла её центр. и юж. об­ла­сти, на­не­ся ряд тя­жё­лых по­ра­же­ний кон­тро­ли­руе­мым КПК си­лам, ус­пеш­но дей­ст­во­ва­ли вой­ска Ч. К. и в сев. час­ти Ки­тая. В дек. 1946 Нац. со­б­ра­ние в Нан­ки­не при­ня­ло но­вую кон­сти­ту­цию стра­ны (в мар­те 1948 дей­ст­вие кон­сти­ту­ции бы­ло при­ос­та­нов­ле­но). В апр. 1948 Ч. К. из­бран пре­зи­ден­том Ки­тая. Од­на­ко в це­лом по­сле по­бе­ды власть Го­минь­да­на прак­ти­че­ски по­все­ме­ст­но ха­рак­те­ри­зо­ва­лась край­ней кор­руп­ци­ей и не­про­фес­сио­на­лиз­мом, что иг­ра­ло на ру­ку ком­му­ни­стам. По­сле на­ча­ла на­сту­п­ле­ния сил КПК в Мань­чжу­рии осе­нью 1948 и бы­ст­ро­го раз­гро­ма НРА Ч. К. 21.1.1949 по­дал в от­став­ку с по­ста пре­зи­ден­та. В янв. 1949 ар­мии КПК взя­ли Пе­кин и Тянь­цзинь, в ап­ре­ле – Нан­кин, 10.12.1949 Ч. К. по­ки­нул оса­ж­дён­ный Чэн­ду – по­след­ний го­род в ма­те­ри­ко­вом Ки­тае, на­хо­див­ший­ся под вла­стью Го­минь­да­на, и вы­ле­тел на Тай­вань. В мар­те 1950 он вновь при­нял пост пре­зи­ден­та Кит. Рес­пуб­ли­ки, со­хра­нив­шей кон­троль лишь над Тай­ва­нем и не­сколь­ки­ми ок­ру­жаю­щи­ми ост­ро­ва­ми. По­втор­но из­би­рал­ся на этот пост Нац. со­б­ра­ни­ем (вы­бо­ры ко­то­ро­го по­сле 1948 не про­во­ди­лись, с 1969 бы­ли раз­ре­ше­ны до­вы­бо­ры на ос­во­бо­див­шие­ся мес­та) в 1954, 1960, 1966 и 1972. По­сле на­ча­ла Ко­рей­ской вой­ны 1950–53 ре­жим Ч. К. по­лу­чил воен. и фи­нан­со­вую под­держ­ку США, что обес­пе­чи­ло его вы­жи­ва­ние. Гл. за­да­чей Ч. К. счи­тал воз­вра­ще­ние на ма­те­рик: до нач. 1950-х гг. он под­дер­жи­вал ан­ти­ком­му­ни­стич. си­лы кит. му­суль­ман в Гань­су и Юнь­на­ни, уй­гур в Синь­цзя­не, ти­бет. пов­стан­цев в Гань­су, был од­ним из гл. ини­циа­то­ров соз­да­ния Ан­ти­ком­му­ни­стич. ли­ги на­ро­дов Азии (1954) и Все­мир­ной ан­ти­ком­му­ни­стич. ли­ги (1966). На Тай­ва­не с 1949 ввёл во­ен. по­ло­же­ние, в рам­ках ко­то­ро­го бы­ли за­пре­ще­ны за­бас­тов­ки и ма­ни­фе­ста­ции, ог­ра­ни­че­на сво­бо­да пе­ча­ти. Мо­но­по­лия на власть бы­ла за­кре­п­ле­на за Го­минь­да­ном. Ч. К. не до­ве­рял тай­вань­цам, опи­рал­ся ис­клю­чи­тель­но на эми­гран­тов с ма­те­ри­ка (на ост­ров бе­жа­ли ок. 2 млн. чел.). Вёл жё­ст­кую и ус­пеш­ную борь­бу с кор­руп­ци­ей. По его ини­циа­ти­ве в нач. 1950-х гг. на Тай­ва­не бы­ла осу­щест­вле­на аг­рар­ная ре­фор­ма, про­во­ди­лась по­ли­ти­ка им­пор­то­за­ме­щаю­щих и экс­порт­но ори­ен­ти­ро­ван­ных от­рас­лей пром-сти, ча­ст­но­го пред­при­ни­ма­тель­ст­ва, что за­ло­жи­ло ос­но­вы тай­вань­ско­го «эко­но­мич. чу­да».