КИТАЙСКАЯ И ЯПОНСКАЯ АРХИТЕКТУРА
– архитектурные сооружения, созданные на территориях Китая (начиная примерно с 1-го тысячелетия до н.э.) и Японии (с 6–7 вв. н.э.). История китайской и японской архитектуры подтверждает тесную историческую связь этих двух народов, их общие дальневосточные корни и в то же время глубокие различия между ними. В обеих традициях главным строительным материалом является дерево, а камень использовался значительно меньше.
Также по теме:
КИТАЙ
Японская архитектура многое позаимствовала из Китая на протяжении веков, поэтому ее развитие не может рассматриваться изолированно. В ряде аспектов различия между ними проступают очень ярко, при этом очевидно, что китайская архитектура существенно старше японской. Задолго до н.э. китайское искусство достигло высокой степени развития в планировке и в конструктивных решениях, а в пору своей зрелости обрело величественную монументальность, о которой свидетельствует Императорский город в Пекине. Японцы же долгое время возводили легкие жилища, характерные для неолитической культуры в течение ряда веков нашей эры, а их первые попытки возведения более серьезных сооружений явились результатом знакомства с континентальным зодчеством. Раскрытие в 6 в. Японии навстречу Китаю совпадает с началом японского крупномасштабного строительства.
См. также
АРХИТЕКТУРА.
Китай.
С того времени, когда можно выявить его основные характеристики, китайский способ проектирования следовал двум принципам: симметрии и ориентации на юг. Одни и те же правила применялись в строительных программах любого уровня, будь то городской дом, храм, контора или императорский дворец. Главной идеей является жесткая выстроенность объекта по оси север – юг. Основным планировочным элементом являлся огороженный стеной двор с входом с юга по центру и с главным зданием, расположенным позади, у северной стены. Обычно зал в доме имеет в плане вытянутый прямоугольник, расположенный поперек главной оси, так что при взгляде от входных ворот его зал раскрывается самым эффектным образом. Вторичные вспомогательные помещения выстраиваются симметричным образом вдоль стен двора под прямым углом к оси главного зала. Разрастание этой простейшей схемы сводилось к тому, что добавлялся еще один двор перед первым, следуя той же оси. Комплекс из двух ворот прекрасно соответствовал потребностям усадьбы скромных размеров, когда передний двор был открыт для гостей или деловых контактов, а жилая часть замыкалась во втором дворе. При дальнейших расширениях добавлялись другие дворы, один за другим, позади первичного ядра, либо симметрично слева и справа, в результате чего целое достигало масштабов и сложности императорского дворца.
Читайте также: Хасима — заброшенный остров в тихом океане (58 фото)
Финальное расширение порождало уже стандартную «шахматную» планировку столичного города, улицы которого были ориентированы по странам света, а главная улица увеличенной ширины играла роль центральной оси симметрии. При этом огромный дворцовый город занимает обширный прямоугольник по центру позади всего; и сам дворец, и город в целом окружены стеной, главные ворота которой сделаны с юга. Отклонения от этой идеальной конструкции допускались либо в тех ситуациях, когда рельеф делал это невозможным, либо когда живописная иррегулярность ставилась как осознанная цель смягчения жесткости замысла.
Китайский зал внутри организован не менее формально, чем план целой постройки. Осевая симметрия имеет абсолютный характер в том, что касается расстановки колонн, размещения дверей, окон и иных деталей. И по конструктивным, и по художественным соображениям передний и задний фасады также идентичны. Основным конструктивным элементом является пара стоек спереди и сзади, балка, связывающая их наверху, треугольник кровли поверху. При особо скромных габаритах сооружения конек кровли поддержан стойкой, поднимающейся от центра балки. При увеличении габаритов сооружения вводилась вторая более короткая балка, приподнятая над первой на двух толстых коротких стойках, укрепленных примерно на 1/4 пролета. Стойки, поддерживающие стропила, теперь уже ставятся на этот второй уровень. При дальнейшем увеличении ширины зала серия поперечных балок становится трехъярусной. Когда пролет достигал предела прочности, дальнейшее расширение зала оказывалось возможным с помощью дополнительных двух или четырех столбов с передней и задней сторон. Обычно эти дополнительные столбы устраивались ниже основной пары, чтобы встроиться в контур кровли. Такого рода конструктивные блоки приставлялись один к другому, чтобы перекрыть необходимый пролет, далее связывая их по длине системой балок, горизонтальных связей и конька. В крупных залах именно пролет между основной парой центральных столбов придает масштабность и выразительность интерьеру.
Официальности китайской планировки строго соответствует подчеркнутая искусственность решения фасада здания. При этом в изобилии применяется цвет: на больших поверхностях стен или столбов, в ярких узорах на балках и консолях, на глазурованных черепицах кровли, где цвет усилен бликами солнца. Формы кровель, поднимающихся над широкими выносами, отличаются геометрической простотой. Есть три главных вида кровель, применяемые в зависимости от ранга сооружения: вогнутые для наиболее монументальных сооружений, простые скатные для наименее ответственных построек, комбинация скатной и вогнутой – для сооружений промежуточного значения.
При этом зал поднят на каменной террасе, которая в особо важных случаях облицовывалась мрамором и всегда украшалась резными перилами и лестницами. Солидность, тяжесть, устойчивость подчеркнуты повсюду. Каждое здание возвышается как независимое сооружение, занимающее собой пространство, четко отграниченное от него плоскостями окружающих стен. Выразительность архитектурного языка в них усилена форсированным использованием оборонительных стен всевозможных размеров – от сугубо домашних заборов до городских стен, а также мемориальных ворот пайлоу, устанавливаемых перед входами или на перекрестках.
Современный японский дом
Новые технологии прочно вошли в быт населения Японии также, как и в случае других народов. Традиционный уклад жизни изменился – по старым технологиям строят дома разве что жители сельских населенных пунктов страны Восходящего солнца. Однако даже жители японских мегаполисов стараются отвести в своем жилище комнату или хотя бы угол под оформление в полном соответствии традициям. Это совершенно естественно для японца – чтить традиции.
Дома-минка строятся в Японии разве что в сельских населенных пунктах. В городах земля дорогая, там возводятся все больше многоэтажные здания с квартирами малой площади. Центрального отопления в этой стране нет, большая часть частных домов обогревается системами кондиционирования «зима-лето». Ходьба босыми ногами или только в носках по необогреваемому полу зданий из современных конструкционных материалов очень холодно, поэтому японцы видоизменили обычаи и ходят домашних комнатах в тапочках. Однако санузел по-прежнему посещается строго в специальных тапочках, носить которые в других комнатах нельзя.
Важная особенность интерьера жилых помещений в понимании современных японцев – стремление к минимализму. Если жители других стран могут заполонить свой дом различными сувенирами, какими-то вычурными вазами и предметами мебели, о существовании которых быстро забывают, т.к. они примелькаются глазу, то домовладелец из Японии поставит в единственную комнатную нишу единственный декоративный объект – нэцке, небольшую вазу с икебана или свиток с картиной – и будет любоваться им при каждом посещении комнаты.
Япония.
Японский архитектурный стиль ярче всего выражен в двух типах, это синтоистский храм и жилище. Говоря о последнем, мы имеем в виду и подавляющее большинство современных сооружений, если те возведены по традиционной схеме. Старинная живопись с изображением архитектурной среды и древние тексты доказывают, что и в древности японцы склонялись к тем же принципам построения жилища, что и японцы. Синтоистские святилища с самого начала испытали столь сильное воздействие китайских образцов, что навсегда сохранили смешанный стиль. Лишь в нескольких древнейших храмах наблюдаются старинные формы, созданные задолго до знакомства японцев с изощренностью китайской манеры.
И самое начало, и современное состояние традиционной японской архитектуры, будь то строительство святилища первобытной пантеистической религии или современного жилого здания, демонстрируют приверженность одним и тем же фундаментальным принципам. Размеры и масштабность построек поначалу были незначительны: крупные здания появлялись в Японии только как редкие попытки поспорить с китайскими образцами. Используемые материалы были обычно скромны и применялись с максимальным сохранением их природного характера: дерево не красилось, кровля изготавливалась из тростника или черепицы. И по манере расположения на месте, и по внешнему облику японские здания столь же очевидно демонстрировали свою принадлежность к миру деревьев и цветов, как китайские – принадлежность к интеллектуальному идеалу и упорядоченности.
В японской архитектуре не было жесткой границы между природным и рукотворным. И сегодня современный жилой дом, возводимый из легких сборных элементов, можно сказать, цепляется за землю. Его помещения, свободно группируемые вокруг садика, открываются одно в другое и во внешний мир благодаря применению скользящих в пазах легких перегородок, за счет чего пространство свободно перетекает в доме. Для интерьера характерно использование природных материалов – дерева, грубой штукатурки, бумаги, бамбуковых циновок, на подсознательном уровне напоминающих о растительном окружении человека. Принцип экономии и сдержанности царят в Японии повсюду, сводя декор и меблировку к минимуму.
Синтоистский храм, в простейшем случае представляющий собой коробчатый сруб с двускатной крышей, не требует, чтобы прихожане молились внутри, в связи с чем у него нередко совсем игрушечные размеры. Даже наиболее знаменитые синтоистские здания выполнены в старом японском стиле. Подобно святилищу Исе, возведенному в честь богини Солнца, они прячутся в тени деревьев священной рощи. Типичные для синтоизма ворота-тории явно представляют собой эстетическую разработку простейшей символической конструкции из трех древесных стволов.
Планировка дома в японском стиле
По своей сути, частный дом, выполненный в традициях Японии – это самый обычный навес у которого нет ни капитальных стен, ни дверей, ни окон. Жилая постройка представляет собой каркасную конструкцию, удерживающую кровельные стропила. Комнаты внутри здания ограничены весьма условно – три из четырех стен-фусума в каждом из таких помещений легко раздвигаются, а при необходимости убираются вовсе.
Читайте также: Остров Окуносима. Путешествие на «Остров кроликов» в Японии
Обращенные на улицу стенки дома перекрываются деревянной решеткой и обшиваются дранкой, они закреплены на своих местах. Оставшиеся две или три стены, выходящие во внутренний двор, выполняются раздвижными.
В домах зажиточных японцев такие стены часто бывают двойными, разделенными по периметру верандой – внешние створки (амадо) набираются из плотных древесных пластин и остаются на своих местах лишь в холодный сезон, летом их полностью снимали. Между верандой и жилым пространством устанавливаются раздвижные перегородки-сёдзи (также съемные). На деревянную раму сёдзи с ее наружной стороны клеится белая рисовая бумага, похожая на папиросную – через нее хорошо проходит солнечный свет, так что эти перегородки одновременно служат «стенами» и «окнами». При установлении теплой погоды рамы амадо и сёдзи полностью снимаются, что позволяет объединить интерьер дома с ландшафтом прилегающего к нему участка.
Комнаты получаются благодаря установке внутренних стенок – раздвижных фусума. Их рамы с обеих сторон оклеены плотной рисовой бумагой, практически не пропускающей свет. В декоративных целях на бумагу, наклеенную на фусума, наносятся рисунки, тематика которых отвечает интересам владельца дома. Чтобы минимизировать риски повреждения тонкой обшивки таких стен, их нижняя часть обшивается бамбуковыми планками.
Китай.
За исключением достаточно позднего периода, существуют лишь косвенные свидетельства относительно истории китайской архитектуры. Раскопки в Аньяне (провинции Хэнань) бывшем в 11 в. до н.э. столицей династии Шан, открывают исследователям глинобитные платформы зданий и каменные фундаменты, на которых стояли столбы, поддерживавшие кровлю. Своими архитектурными решениями они мало отличались от построек более позднего времени. В начале нашей эры накопление богатств и концентрация власти в Китае позволили архитекторам создавать здания невиданных ранее масштабов и роскоши. Тексты той эпохи, нередко в форме длинных поэм, повествуют о красоте дворцов, изобилии их скульптурных и живописных украшений. Визуальные свидетельства внешнего вида давно разрушенных залов и башен присутствуют в изображениях на плитах гробниц династии Цинь и Хань и в простых глиняных ритуальных сосудах, захороненных вместе с прочей погребальной утварью. К 3 в. н.э. принятие Китаем буддизма придало архитектуре существенную новую функцию.
При этом установившаяся жесткость китайских строительных традиций привела к тому, что и буддийские храмы стали строиться по облику и подобию стандартных дворцов, причем вместо императора на троне в зале для аудиенций появился образ Будды в церковном алтаре. Единственной уступкой этой изначально индийской религии стало появление пагоды как архитектурного типа. На раннем этапе буддизма в Китае считалось необходимым придавать этому зданию по крайней мере одну функцию – хранилища реликвий – напоминающую по форме индийскую культовую ступу. Сохранялась и относительная близость форм, однако избранное китайцами решение испытало сильное воздействие уже закрепившейся в Китае эпохи династии Хань традиции возведения многоярусных башен. Именно установка многоярусных крыш одна над другой отличает китайскую пагоду от ее буддийских аналогов во всей Азии, независимо от того, строились ли они из дерева и черепицы или выполнялись из камня или кирпича за счет соответствующего сдвига рядов кладки.
Именно эта сугубо китайская черта в дизайне крыш значит существенно больше в облике пагоды, чем шпиль с характерными дисками наверху, непосредственно восходящий к индийской ступе. Если избрать другую точку зрения, то история пагоды является свидетельством неспособности китайской архитектуры успешно заимствовать извне хотя бы один чуждый элемент. Изначально пагоде придавалось ключевое значение в общей композиции храмового комплекса из религиозных соображений, и ее размещали на главной оси двора как ключевой элемент передней линии. Позднее, когда религиозный интерес сместился с реликвий к самому Будде, пагода утратила свою первостепенность, уступив ее залу с изображением божества, при этом зал мог уже быть совершенно китайским по своему облику. В новом своем статусе пагоде могло найтись место на центральной оси только в том случае, если ее двойник помещали позади зала, ради принципа симметрии, либо одна пагода ставилась позади. Еще чаще пагода ставилась как изолированная форма вне главного комплекса, либо вообще обходились без ее сооружения.
В китайской архитектуре проявилась чрезвычайная изобретательность в сооружении пагод. Среди используемых материалов – дерево, каменная кладка, металл и даже фарфор. На планах пагод можно найти круги и квадраты, а также найти любые промежуточные фигуры между ними. Фасады пагод варьируют от простой установки друг на друга павильонов, уменьшающихся кверху (именно этот тип стал стандартным в Японии), до надстройки форм с чрезвычайным богатством архитектурных деталей и скульптурных элементов. Пагоды строились от одноэтажной до тринадцатиэтажной, местами приближаясь размерами к небоскребу. С 13 в. под влиянием Тибета начали появляться попытки имитации характерной бутылочной формы ламаистской пагоды. Но в целом пагода так и осталась чужеродным вкраплением в монолите китайской архитектуры. Наиболее ранние буддийские пагоды в Японии, датируемые 7–8 вв., несомненно, воспроизводили китайские образцы, тогда как наиболее ранние следы пагод, сохранившиеся в Китае, относятся к 9 в. Многочисленные иные памятники, вследствие катастроф, периодически сотрясавших Китай, появляются лишь в значительно более поздние эпохи.
Таким образом, развитие китайской архитектуры за более чем 2000-летний период характеризуются двумя важными факторами. Складывается ощущение, что искусство зодчества в Китае достигло писка своего развития в период династии Сун (960–1278). Типичная планировка залов сменилась достаточной свободой в расстановке колонн. Создавались сложные здания высотой в один-два этажа, они собирались из отдельных блоков, каждый из которых имел собственную крышу. Облик типично китайских зданий менялся с эволюцией системы крепежных скоб, поддерживающей тяжелые широкие свесы. Во дворцах династии Хань эти структурные элементы развились до такой степени, что им уже стали придавать форму скульптур и различных животных. Более позднее стремление строителей к чистоте архитектурных решений наиболее явно выразилось в эпоху династии Тан (618–907), где отдельные мощные связующие элементы исходили из вершин каждой колонны. В эпоху династии Сун связующий комплекс уменьшился в размерах, он играл уже менее важное значение в обеспечении структурной прочности зданий и нагрузка равномерно распределялась между колоннами. Дворцы пекинского стиля в эпоху династий Мин и Цин (1368–1912) отличаются богато декорированными карнизами, в которые эволюционировали связующие скобы, которые уже не выполняли крепежных функций. Монументальная архитектура этого более позднего периода, будучи прекрасной и величественной по форме, почти полностью утратила изящество и эффективность конструктивных решений.
См. также
КИТАЙ.
Японская архитектура (日本 建築) традиционно характеризуется деревянными структурами, слегка возвышающимися над землей, с черепичными или соломенными крышами. Вместо стен использовались раздвижные двери (фусума), позволяющие настраивать внутреннюю конфигурацию помещения для разных случаев. Обычно люди обычно сидят на подушках или иначе на полу, традиционно; стулья и высокие столы широко не использовались до 20-го века. Однако с 19-го века Япония включила большую часть западной, современной и постмодернистской архитектуры в строительство и дизайн, и сегодня является лидером в области передовых архитектурных проектов и технологий.
Самая ранняя японская архитектура была замечена в доисторические времена в простых карьерах и магазинах, адаптированных к потребностям популяции охотников и собирателей. Влияние китайской династии Китай через Корею увидел введение более сложных зерновых магазинов и церемониальных погребальных камер.
Введение буддизма в Японии в шестом веке стало катализатором крупномасштабного строительства храмов с использованием сложных методов в древесине. Влияние китайских династий Тан и Суй привело к созданию первой постоянной столицы в Наре. Его схема шахматной доски использовала китайскую столицу Чанъань в качестве шаблона для ее дизайна. Постепенное увеличение размеров зданий привело к стандартным единицам измерения, а также к деталям в макете и дизайне сада. Введение чайной церемонии подчеркивало простоту и скромность дизайна как контрапункт излишеств аристократии.
Во время Восстановления Мэйдзи 1868 года история японской архитектуры была радикально изменена двумя важными событиями. Первым был Закон о разделении Ками и Будды 1868 года, который формально отделил буддизм от синтоистских и буддийских храмов от синтоистских святынь, нарушив связь между этими двумя, которые длились более тысячи лет.
Читайте также: Сад гортензий: как выбрать черенки, посадка, поливка и уход
Во-вторых, именно тогда Япония пережила период интенсивного вестернизации, чтобы конкурировать с другими развитыми странами. Первоначально архитекторы и стили из-за рубежа были импортированы в Японию, но постепенно страна преподавала свои собственные архитекторы и начала выражать свой собственный стиль. Архитекторы, возвращающиеся из кабинета западных архитекторов, ввели Международный стиль модернизма в Японию. Однако только после Второй мировой войны японские архитекторы произвели впечатление на международной арене, во-первых, с работой таких архитекторов, как Кензо Танге, а затем с такими теоретическими движениями, как Метаболизм.
Общие черты традиционной японской архитектуры Значительная часть традиционной архитектуры Японии не является родной, но на протяжении веков она была импортирована из Китая и других азиатских культур. Японская традиционная архитектура и ее история, как следствие, преобладают китайскими и азиатскими методами и стилями (присутствующими даже в Исе-Храм, которые считаются квинтэссенцией японской архитектуры) с одной стороны, и японскими оригинальными вариациями по этим темам – с другой.
Отчасти благодаря многообразию климатических условий в Японии и тысячелетию, охватываемым между первым культурным импортом и последним, результат чрезвычайно неоднороден, но, тем не менее, можно найти несколько практически универсальных признаков. Прежде всего, это выбор материалов, всегда древесины в различных формах (доски, солома, древесная кора, бумага и т. Д.) Для почти всех конструкций. В отличие от западной и некоторой китайской архитектуры, использование камня избегается, за исключением определенных конкретных применений, например, храмовых поддий и фундаментов пагоды.
Общая структура почти всегда одна и та же: столбы и перемычки поддерживают большую и мягко изогнутую крышу, а стены тонкие, часто подвижные и никогда не несущие нагрузку. Арки и боковые крыши полностью отсутствуют. Кривые и кривые каркаса более мягкие, чем в Китае, и столбчатый энциент (выпуклость в центре) ограничен.
Крыша представляет собой наиболее впечатляющий визуальный компонент, часто составляющий половину размера всего здания. Немного изогнутые карнизы простираются далеко за стены, закрывая веранды, и поэтому их вес должен поддерживаться сложными системами кронштейнов, называемыми tokyō, в случае храмов и святынь. Упрощенные решения принимаются во внутренних структурах. Карнизы с увеличенными размерами придают интерьеру характерную тусклость, которая способствует атмосфере здания. Интерьер здания обычно состоит из одной комнаты в центре, называемой мойя, из которой выходят любые другие менее важные места.
Внутренние пространственные отделы являются текучими, и размер комнаты может быть изменен с помощью экранов или подвижных стен бумаги. Таким образом, большое просторное пространство, предлагаемое главным залом, может быть разделено в соответствии с потребностью. Например, некоторые стены могут быть удалены, а различные комнаты временно соединены, чтобы освободить место для еще нескольких гостей. Разделение внутри и снаружи само по себе в какой-то мере не является абсолютным, поскольку целые стены могут быть удалены, открывая место жительства или храм посетителям. Веранды, по-видимому, являются частью здания аутсайдером, но частью внешнего мира для тех, кто находится в здании. Таким образом, структуры создаются в определенной степени в их среде. Принимаются меры для смешивания здания в окружающую природную среду.
Использование строительных модулей поддерживает пропорции между различными частями здания, сохраняя общую гармонию. (По вопросу о пропорциях строительства см. Также статью ken).
Даже в тех случаях, когда Никки Тōшш-гу, где каждое доступное пространство сильно украшено, орнамент имеет тенденцию следовать и, следовательно, подчеркивает, а не скрывает основные структуры.
Будучи разделяемыми как священной, так и профановой архитектурой, эти функции упростили преобразование кладбища в храм или наоборот. Это произошло, например, в Хрюри-джи, где особняк дворянской женщины превратился в религиозное здание.
Доисторический период Доисторический период включает периоды Jōmon, Yayoi и Kofun, простирающиеся от приблизительно 5000 до нашей эры до начала восьмого века CE.
В течение трех фаз периода Jōmon население было главным образом охотником-собирателем с некоторыми примитивными навыками сельского хозяйства, и их поведение в основном определялось изменениями климатических условий и другими природными стимуляторами. Ранние жилища были ямами, состоящими из неглубоких ям с затененными землями и травяными крышами, предназначенными для сбора дождевой воды с помощью накопительных банок. Позднее в этот период более холодный климат с большим количеством осадков привел к снижению численности населения, что способствовало повышению интереса к ритуалу. В это время появились концентрические круги.
В течение периода Яйо японцы начали взаимодействовать с китайской династией Хань, чьи знания и технические навыки начали влиять на них. Японцы начали строить хранилища на верхнем этаже в качестве зернохранилищ, которые были построены с использованием металлических инструментов, таких как пилы и долота, которые начали появляться в это время. Реконструкция в Торо, Сидзуока – это деревянный ящик из толстых досок, соединенных в углах в стиле бревенчатых домиков и поддерживаемых на восьми столбах. Крыша соломенная, но, в отличие от типично покрытой крышей ямы, это простой V-образный фронтон.
Архитектура Аски и Нара Самым значительным вкладчиком в архитектурные изменения в период Аски было введение буддизма. Новые храмы стали центрами поклонения с погребальными методами захоронения, которые быстро стали вне закона. Кроме того, буддизм принес в Японию поклонение ками, идею постоянных святынь и придавал архитектуре Синто большую часть своего нынешнего словаря.
Некоторые из ранних структур, все еще сохранившихся в Японии, – это буддийские храмы, созданные в это время. Самые старые сохранившиеся деревянные здания в мире найдены в Хрюри-дзи, к северо-востоку от Нары. Первый построенный в начале 7-го века как частный храм наследного принца Shōtoku, он состоит из 41 независимого здания; самые важные, главный богослужебный зал или Кон-дō (金堂, Золотой зал) и пятиэтажная пагода), стоят в центре открытого пространства, окруженного крытой обителью (kairō). Kon-dō, в стиле китайских богослужебных залов, представляет собой двухэтажную структуру пост-лучевой конструкции, увенчанной иримоией или крышей из керамической плитки с крышкой.
Хейанский период Хотя сеть буддийских храмов по всей стране действовала как катализатор для исследования архитектуры и культуры, это также привело к тому, что духовенство приобрело повышенную силу и влияние. Император Канму решил избежать этого влияния, перенеся свою столицу сначала в Нагаока-кий, а затем в Хейан-кю, известный сегодня как Кюто. Хотя макет города был похож на Нара и вдохновлен китайскими прецедентами, дворцы, храмы и жилища начали демонстрировать примеры местных японских вкусов.
Тяжелые материалы, такие как камень, раствор и глина, были оставлены как строительные элементы, а простые деревянные стены, полы и перегородки стали преобладать. Родные виды, такие как кедр (sugi), были популярны как внутренняя отделка из-за его выдающегося зерна, в то время как сосна (мацу) и лиственница (aka matsu) были обычными для структурного использования. Для крыш использовались кирпичная черепица и тип кипариса, называемый хиноки. Когда-то в этот период была принята скрытая крыша, уникально японское решение проблем с дренажем крыши.
Увеличивающийся размер зданий в столице привел к архитектуре, зависящей от столбцов, регулярно отстоящих друг от друга в соответствии с ken, традиционной мерой как размера, так и пропорции. Императорский дворец Шишинден продемонстрировал стиль, который был предшественником более позднего аристократического стиля строительства, известного как шинден-зукури. Стиль был охарактеризован симметричными зданиями, расположенными в виде рук, которые определяли внутренний сад. Этот сад затем использовал заимствованные пейзажи, чтобы, по-видимому, сочетаться с более широким ландшафтом.
В это время архитектурный стиль буддийских храмов начал влиять на архитектурный стиль святилищ Shint.. Например, как и их буддийские коллеги, святилища Shintines начали рисовать обычно незавершенные пиломатериалы с характерным красным цветом киновари.
Камакура и Муромачи Во время периода Камакура (1185-1333) и последующего периода Муромачи (1336-1573) японская архитектура достигла технологических достижений, которые несколько отличались от его китайского коллеги. В ответ на местные требования, такие как устойчивость к землетрясениям и убежище от сильных дождей, а также летняя жара и солнце, мастера-плотники этого времени ответили уникальной архитектурой, создав стили Daibutsuyō и Zenshūyō.
Период Камакура начался с передачи власти в Японии от императорского двора до сёгуната Камакура. Во время войны Genpei (1180-1185) многие традиционные здания в Наре и Киото были повреждены. Например, Кхуфуку-джи и Тёдай-джи были сожжены Тайра-но-Шигехирой из клана Тайра в 1180 году. Многие из этих храмов и святынь были позже перестроены сёгунатом Камакура, чтобы укрепить власть шигуна.
Несмотря на то, что архитектура в период Камакура была менее сложной, чем в период Хэйан, она была проинформирована простотой из-за ее связи с военным порядком. Новые резиденции использовали стиль buke-zukuri, который был связан со зданиями, окруженными узкими рвами или прудами. Оборона стала приоритетом: здания сгруппированы под одной крышей, а не вокруг сада. Сады периода периода Хэйан часто становились площадками для обучения.
После падения сёгуната Камакура в 1333 году был сформирован сёгунат Ашикага, который позже стал его местом в Киотском районе Муромачи. Близость сёгуната к императорскому двору привела к соперничеству на высших уровнях общества, вызвавшему тенденции к роскошным товарам и образам жизни. Аристократические дома были адаптированы из простого стиля buke-zukuri, чтобы напоминать более ранний стиль shinden-zukuri. Хорошим примером этой показной архитектуры является Kinkaku-ji в Kyōto, который украшен лаком и золотым листом, в отличие от своей простой конструкции и простых крыш крыши.
Период Азучи-Момояма Во время периода Азучи-Момояма (1568-1600 гг.) Япония пережила процесс объединения после долгого периода гражданской войны. Это было отмечено правилом Оды Нобунаги и Тоётоми Хидэёши, людей, которые строили замки как символы своей власти; Нобунага в Азучи, место его правительства, и Хидэёши в Момояме. Война Ōnin во время периода Муромачи привела к возникновению архитектуры замка в Японии. К моменту периода Азучи-Момояма каждому домену было разрешено иметь один собственный замок. Обычно он состоял из центральной башни или теншу (天 守, освещенной защитой небес), окруженной садами и укрепленными зданиями. Все это было установлено в массивных каменных стенах и окружено глубокими рвами. Темные интерьеры замков часто украшались художниками, пространство было разделено с помощью скользящих панелей fusuma и складных экранов.
Тонкий стиль, который происходил с чашицу в период Муромачи, продолжал совершенствоваться. Веранды связывали интерьеры жилых зданий с высококультурными внешними садами. Fusuma и byōbu стали очень украшены картинами, и часто интерьерная комната со стеллажами и альковом (токонома) использовалась для показа художественной работы (как правило, свисающего свитка).
Мацумото, Кумамото и Химедзи (широко известный как замок Белой цапли) являются прекрасными примерами замков того времени, а Замок Найдж в Кюто является примером архитектуры замка, смешанной с замком императорского дворца, для создания стиля, который больше в соответствии с китайским влиянием прошлых веков.
Читайте также: [WJ35262] Сборная модель Замок Inuyama Масштаб 1:150
Период Эдо Сёгунат Токугава принял город Эдо (позже стать частью современного Тёки) в качестве столицы. Они построили внушительную крепость, вокруг которой были построены здания государственного управления и резиденции провинциальных даймов. Город вырос вокруг этих зданий, соединенных сетью дорог и каналов. К 1700 году население раздулось до миллиона жителей. Недостаток пространства для жилой архитектуры привел к тому, что дома строились на двух этажах, часто построенных на поднятых каменных плинтусах.
Хотя махия (таунхаусы) были вокруг со времен Хэйан, они начали совершенствоваться в период Эдо. Махия обычно занимала глубокие узкие участки, примыкающие к улице (ширина участка обычно указывала на богатство владельца), часто с мастерской или магазином на первом этаже. На крыше использовались плитки, а не солома, и деревянные бревна часто замазывались, чтобы защитить здание от огня. Были построены ошеломляющие здания, которые продемонстрировали богатство и силу феодалов, таких как Камияшики Мацудайра Тадамаса или Ōzone Shimoyashiki.
Эдо сильно пострадал от разрушительных пожаров, а Великий пожар в Мейреки в 1657 году стал поворотным моментом в городском дизайне. Первоначально, как способ уменьшения распространения огня, правительство построило каменные набережные, по крайней мере, в двух местах вдоль рек в городе. Со временем они были снесены и заменены хранилищами dōzhouses, которые использовались как в качестве разрыва огня, так и для хранения товаров, выгружаемых из каналов. Dōzō были построены со структурной рамой из древесины, покрытой несколькими слоями глиняной штукатурки на стенах, двери и крыше. Над глиняными крышами был деревянный каркас, поддерживающий черепичную крышу. Хотя японцы, которые учились у голландцев в своем поселении в Дежиме, выступали за строительство камня и кирпича, это не было сделано из-за их уязвимости к землетрясениям. Махия и склады с более поздней части периода характеризуются тем, что окрашены в черный цвет на внешние стены из гипса. Этот цвет был сделан добавлением индийских чернил к обожженной извести и раздавленной раковине устрицы.
Чистые линии гражданской архитектуры в Эдо повлияли на стиль сукии жилой архитектуры. Хорошим примером этого стиля являются частный дворец Катсура и Императорская вилла в Шугаку на окраине города Кюто. Их архитектура имеет простые линии и декор и использует древесину в естественном состоянии.
В очень позднюю часть периода санкин-ктяй был отменен закон, требующий, чтобы даймы сохраняли жилища в столице, что привело к уменьшению численности населения в Эдо и соразмерному сокращению дохода для сёгуната.
Meiji, Taishō и ранние Shōwa периоды К концу сёгуната Токугава западное влияние в архитектуре стало проявляться в зданиях, связанных с военными и торговыми, особенно военно-морскими и промышленными объектами. После того, как император Мэйдзи был восстановлен к власти (известный как восстановление Мэйдзи), Япония начала быстрый процесс вестернизации, что привело к необходимости новых типов строительства, таких как школы, банки и отели. Ранняя архитектура Мэйдзи первоначально находилась под влиянием колониальной архитектуры в китайских договорных портах, таких как Гонконг. В Нагасаки британский торговец Томас Гловер построил собственный дом именно в таком стиле, используя навыки местных плотников. Его влияние помогло карьере архитектора Томаса Уотерса, который разработал Монетный двор Осаки в 1868 году, длинное низкое здание из кирпича и камня с центральным фронтоническим портиком. В Tōkyō Уотерс разработал Коммерческий музей, который, как считается, был первым кирпичным зданием города.
В Токио после того, как площадь Цукидзи сгорела до основания в 1872 году, правительство обозначило район Гиндзы как модель модернизации. Правительство планировало строительство огнеупорных кирпичных зданий, а также более крупные улицы, соединяющие станцию Шимбаши и иностранную концессию в Цукидзи, а также важные правительственные здания. Проекты для этого района были предоставлены британским архитектором Томасом Джеймсом Уотерсом; Бюро строительства Министерства финансов отвечало за строительство. В следующем году был завершен проект Ginza в западном стиле. Первоначально здания «Bricktown» предлагались для продажи, позже они были сданы в аренду, но высокая рента означала, что многие остались незанятыми. Тем не менее, область процветала как символ «цивилизации и просвещения», благодаря присутствию газет и журнальных компаний, которые руководили тенденциями дня. Этот район также известен своими оконными экранами, примером современных методов маркетинга. «Кирпичный город» Гиндзы служил образцом для многих других схем модернизации в японских городах.
Одним из главных примеров ранней западной архитектуры был Рокумейкан, большое двухэтажное здание в Токио, завершенное в 1883 году, которое должно было стать спорным символом вестернизации в период Мэйдзи. По заказу министра иностранных дел Иноуэ Каору, который был назначен иностранным гостем, он был разработан Джозией Кондер, видным советником правительства в Японии в Мэйдзи (o-yatoi gaikokujin). Ryōunkaku был первым в Японии небоскребом в западном стиле, построенным в 1890 году в Асакусе. Однако традиционная архитектура все еще использовалась для новых зданий, таких как Императорский дворец им. Кюдена Токио, хотя и с символическими западными элементами, такими как фонтанный фонтан в саду.
Японское правительство также пригласило иностранных архитекторов работать в Японии и обучать новых японских архитекторов. Один из них, британский архитектор Джосия Кондер продолжал обучать многих из самых известных японских архитекторов эпохи Мэйдзи, в том числе Кинго Татсуно, Тацузи Соне и Токума Катаяма. Ранние работы Татсуно имели венецианский стиль под влиянием Джона Раскина, но его более поздние работы, такие как Банк Японии (1896) и Станция Tōkyō (1914), имеют больше чувств Beaux-Arts. С другой стороны, на Катаяму больше влиял стиль французской второй империи, который можно увидеть в Национальном музее Нары (1894) и Национальном музее Кюто (1895).
В 1920 году группа молодых архитекторов сформировала первую организацию модернистских архитекторов. Они были известны как Бунриха, буквально «Сецессионная группа», частично вдохновленная венскими сепаратистами. Эти архитекторы были обеспокоены зависимостью от исторических стилей и украшений и вместо этого поощряли художественное выражение. Они привлекли свое влияние от европейских движений, таких как экспрессионизм и Баухаус, и помогли проложить путь к внедрению Международного стиля модернизма.
Как и в эпоху Мэйдзи, опыт зарубежья был получен японскими архитекторами, работающими в Европе. Среди них были Kunio Maekawa и Junzo Sakakura, которые работали в ателье Ле Корбюзье в Париже и Bunzō Yamaguchi и Chikatada Kurata, которые работали с Уолтером Гропиусом.
Некоторые архитекторы построили свою репутацию на работах публичной архитектуры. Того Мурано, современник Раймонда, находился под влиянием рационализма и спроектировал офисное здание Morigo Shoten, Tōkyō (1931) и Общественный зал Ube, префектура Ямагути (1937). Точно так же рационалистическая современная архитектура Тетсуро Йошиды включала в себя Центральное почтовое отделение Tōky Office (1931) и Центральное почтовое отделение Ōсаки (1939 г.).
Бегущий против модернизма в Японии был так называемый стиль Imperial Crown (teikan yoshiki). Здания в этом стиле характеризовались наличием крыши японского стиля, такой как Императорский музей Tōky Museum (1937) Хитоши Ватанабе и городской мэрии Нагои и префектурного правительства Айти. Все более милитаристское правительство настаивало на том, чтобы крупные здания были спроектированы в «японском стиле», ограничивая возможности для модернистского дизайна для таких объектов инфраструктуры, как Bunzō Yamaguchi’s Power № 2 для плотины Куробе, (1938).
Большое количество зданий из эскизов Мэйдзи, Тайш и Шюва были потеряны во время и после Второй мировой войны, таких как Рокумеикан. Танигучи Йошир (谷口 吉 郎, 1904-79), архитектор, и Моту Цучикава основал Мэйдзи Мура в 1965 году, недалеко от Нагои, где собрано большое количество спасенных зданий. Подобным музеем является Эдо-Токийский архитектурный музей под открытым небом.
Колониальная архитектура Колониальные власти построили большое количество общественных зданий, многие из которых сохранились. Примеры включают широкомасштабную концепцию того, что сегодня представляет собой бульвар Кетагалан в центральном округе Чжунчжэн в Тайбэе, где представлены канцелярия генерал-губернатора, музей губернатора Тайваня, университетская больница Тайваня, гостевой дом Тайбэя, судебный юань, банк Канджо и Mitsui Bussan Здание компании, а также множество примеров небольших домов, расположенных на улице Цидонг.
В Корее под управлением Японии общественные здания, такие как вокзалы и мэрии, также были построены в разных стилях. Хотя бывшее здание «Избранное Сотоку-фу» было удалено, были приняты меры по сохранению бывшего здания станции Сеуль (бывшая станция Кейджо) и штаб-квартиры Банка Кореи (бывшего Банка избранных, разработанного Тацуно Кинго).
С завоеванием и созданием марионеточного государства Маньчжоу-Го огромные средства и усилия были инвестированы в генеральный план столичного города Хсиньон. Сегодня многие здания, построенные в колониальную эпоху, по-прежнему стоят, в том числе из восьми основных офисов Маньчжоу-Го, Императорского дворца, штаб-квартиры Квантунской армии и Датун-авеню.
Поздний период Сева После войны и под влиянием Верховного главнокомандующего союзными державами генерала Дугласа Макартура японская политическая и религиозная жизнь была реформирована для производства демилитаризованной и демократической страны. Хотя в 1947 году была создана новая конституция, только в начале корейской войны Япония (как союзник Соединенных Штатов) увидела рост своей экономики, вызванный производством промышленных товаров. В 1946 году была создана сборная жилищная ассоциация, чтобы попытаться устранить хроническую нехватку жилья, и архитекторы, такие как Кунио Макава, представили проекты. Однако только после принятия в 1951 году Закона о государственном жилье жилищное строительство, построенное частным сектором, было поддержано правительством правительством. Также в 1946 году Совет по реабилитации военного ущерба выдвинул идеи для реконструкции 13 городов Японии. Архитектор Кензэ Танге представил предложения для Хиросимы и Маэбаши.
В 1949 году победительница конкурса Танге, создавшая Миронский мемориальный музей в Хиросиме, дала ему международное признание. Проект (завершенный в 1955 году) привел к серии комиссий, включая префектурное офисное здание Кагавы в Такамацу (1958 год) и Старую курашискую мэрию (1960 год). В это время и Танге, и Макава интересовались традициями японской архитектуры и влияния местного характера. Это было проиллюстрировано на Кагаве с элементами дизайна периода Хэйан, слитого с Международным стилем.
Во многом благодаря влиянию Танге, Всемирная конференция по дизайну 1960 года была проведена в Tōkyō. Небольшая группа японских дизайнеров, которые пришли, чтобы представлять Метаболистское движение, представила свой манифест и серию проектов. В группу вошли архитекторы Кийонори Кикутаке, Масато Этака, Кишо Курокава и Фумихико Маки. Первоначально известная как Школа Burnt Ash, Метаболисты связали себя идеей обновления и возрождения, отказавшись от визуальных представлений о прошлом и продвигая идею о том, что человек, дом и город были частью одного организма. Хотя отдельные члены группы по прошествии нескольких лет шли по своим направлениям, прочный характер их публикаций означал, что они имели более продолжительное присутствие за рубежом. Международный символ Метаболистов, капсула, появился в качестве идеи в конце 1960-х годов и был продемонстрирован в башне Какалузы Накагина в Курокаве в Тёки в 1972 году.
В 1960-х годах в Японии наблюдались как рост, так и расширение крупных строительных фирм, включая Корпорацию Симидзу и Кадзима. Nikken Sekkei стал всеобъемлющей компанией, которая часто включала элементы Метаболистского дизайна в своих зданиях.
Летние Олимпийские игры 1964 года в Токио продемонстрировали большой толчок к новому дизайну. Площадки были построены, а Национальная гимназия Yoyogi, построенная между 1961 и 1964 годами Кензо Танге, стала знаковой структурой, известной своим дизайном подвесной крыши, напоминающим традиционные элементы синтоистских святынь. Другие структуры включают Ниппон Будокан, Комазавскую гимназию и многие другие. Олимпийские игры символизировали возрождение Японии после разрушения Второй мировой войны, отражая новую уверенность в ее архитектуре.
В 1960-х годах были также архитекторы, которые не видели мир архитектуры с точки зрения Метаболизма. Например, Кадзуо Шинохара специализировался на небольших жилых проектах, в которых он изучал традиционную архитектуру с простыми элементами с точки зрения пространства, абстракции и символизма. В Umbrella House (1961) он исследовал пространственные отношения между doma (проложенным землей внутренним полом) и поднятым этажом татами в гостиной и спальне. Эти отношения были изучены далее с Домом с земляным полом (1963), где в кухню был включен затененный глиняный пол. Его использование крыши для закрепления его дизайна для Дома в Белом (1966) было сопоставлено с прерийными домами Фрэнка Ллойда Райта. Шинохара исследовал эти абстракции как «Три стили», которые были периодами дизайна, которые простирались с начала шестидесятых до середины семидесятых.
Японские города, где им не хватает европейских площадок и площадей, часто подчеркивают отношение людей к повседневной работе улицы. Фумихико Маки был одним из нескольких архитекторов, которые интересовались взаимоотношениями архитектуры и города, и это можно увидеть в таких работах, как префектурный спортивный центр Ōsaka (1972) и Spiral in Tōkyō (1985). Точно так же Takefumi Aidaja: 相 田武文 (член группы, известной как ArchiteXt) отклонил идеи Метаболического движения и исследовал городскую семиологию.
В конце 70-х и начале 80-х годов архитектура и теоретические труды Тадао Андо исследовали идею критического регионализма – идею продвижения местной или национальной культуры в архитектуре. Андо объясняла это своей мыслью о том, чтобы вновь познакомить японский дом с природой, отношения, которые, как он думал, были утрачены с модернистской архитектурой. Его первые проекты были предназначены для небольших городских домов с закрытыми дворами (например, дом Азума в Эсаке в 1976 году). Его архитектура характеризуется использованием бетона, но для него было важно использовать взаимодействие света во времени с этим и другими материалами в его работе. Его идеи об интеграции природы хорошо перерабатывались в более крупные проекты, такие как «Дом Рокки» (1983) (на крутом участке на горе Рокк) и «Церковь на воде» (1988) в Томаму, Хоккайдо.
Высоко индивидуальные архитекторы конца восьмидесятых годов включали монументальные здания Шин Такамацу и «космическую» работу Масахару Такасаки. Такасаки, который работал с австрийским архитектором Гюнтером Доменигом в 1970-х годах, разделяет органическую архитектуру Доменига. Его Ночной Космологический Дом 1991 года в префектуре Кагосима, построенный из бетона, имеет созерцательное яйцевидное «нулевое пространство» в его центре.
Период раннего Хейсея Период в Хейсее начался с краха так называемой «экономики пузырей», которая ранее способствовала экономике Японии. Комиссии по коммерческим работам архитектуры практически иссякли, а архитекторы полагались на правительственные и префектурные организации для предоставления проектов.
Основываясь на элементах Культурного центра Шаннандай, Ицуко Хасегава провел ряд культурных и общинных центров по всей Японии. В их число входили Культурный центр Сумида (1995) и Общественный центр Фукури (2001), где она привлекала публику в процессе проектирования, исследуя собственные идеи об фильтрации света через внешние стены в интерьере. В своей победе в 1995 году за Сэндайскую медитику Toyō Itō продолжил свои предыдущие мысли о динамике флюидов в современном городе с колоннами, подобными «водорослям», поддерживающими семиэтажное здание, обернутое в стекле. Его работа позже в этот период, например, в библиотеке Тамаского университета искусств в Тёки в 2007 году, демонстрирует более выразительные формы, а не дизайнерскую эстетику его ранних работ.
Хотя Тадао Андо стал известен благодаря использованию бетона, он начал десятилетие проектирования японского павильона на выставке в Севилье в 1992 году со зданием, которое было названо «самой большой деревянной структурой в мире». Он продолжил эту среду в проектах для Музея деревянной культуры, Ками, префектуры Хёго (1994) и храма Комо-дзи в Сайхо (2001).
Британская практика, Foreign Office Architects выиграла международный конкурс в 1994 году для разработки Международного терминального терминала в Йокогаме. Это волнистая структура, которая выходит из окружающего города и формирует здание, чтобы пройти, как и в. Архитектура Klein Dytham – одна из немногих зарубежных архитекторов, которым удалось закрепиться в Японии.Их дизайн для Моку Моку (буквально «деревянный пар»), коммунальная баня в Кобучидзаве, префектура Яманаси в 2004 году, представляет собой ряд взаимосвязанных круговых бассейнов и разделялок, с плоской кровлей и одетых в цветных вертикальных бревна.
После землетрясения 1995 года в Кёбе Шигеру Бан разработал картонные трубки, которые можно было использовать для быстрого строительства приютов, которые были названы «Бумажные дома». Также как часть этого усилия по облегчению, он разработал церковь, используя 58 картонных трубок высотой 5 м и имел растягивающуюся крышу, которая открывалась как зонтик. Церковь была воздвигнута римско-католическими добровольцами через пять недель. Для Музея Nomadic, Ban использовали стены, изготовленные из контейнеров для транспортировки, уложенные на четыре высоких и сопутствующих по углам с витыми соединителями, которые создавали эффект шахматной доски твердого тела и пустоты. Вспомогательные пространства были сделаны с бумажными трубками и сотовыми панелями. Музей был разработан для демонтажа, и значение он переехал из Нью-Йорка, в Санта-Монику,Тёки и Мексику. Исследования историка и архитектора Терунобу Фухимори в 1980-х годах в так называемые архитектурные сувениры, найденные в городе, вдохновили на работу подрастающего поколения архитекторов, таких как основатели Atelier Bow-Wow. Йошихару Цукамото и Момойо Каджима обследовали город за «безрезультатную» архитектуру для своей книги «Сделано в Токио» в 2001 году. Их работа, в свою очередь, направлена на то, чтобы охватить ее контекст, а не блокировать его. Хотя их офис в Tōkyō находится на узком месте, они приветствовали город в огромных окнах и просторных подъездах.
Tags: Japanese architecture
Япония.
Япония испытала два периода мощной экспансии китайского архитектурного влияния: в 7–8 и в 13 вв. Оба раза передаточной инстанцией являлся буддизм, приходивший или прямо из Китая, или, как в первом случае, косвенным образом через Корею. Именно в буддийских храмах китайское влияние, начиная с 6 в., ощущалось наиболее сильно, хотя его первая волна сильно сказалась и в планировке двух древних столиц Японии, Нары и Киото, и в перестройке дворца японского императора, и в проникновении в первоначальный аскетизм синтоистской религии.
Дальнейшая история японской архитектуры являет собой долгий процесс ассимиляции, в ходе которой заимствованные формы модифицировались, чтобы войти в созвучие устойчивым принципам японского вкуса, или отбрасывались, когда их новизна теряла свежесть. Чрезвычайный консерватизм секты дзен-буддизма привел к тому, что дзенские постройки выглядят как застывшие навсегда китайские образцы времен династии Сун. Во всех прочих случаях масштаб архитектурных изменений значителен. Первоначально замкнутые планы отдельно стоящих зданий утратили жесткость, что позволило достичь значительно большей свободы и эффективности в использовании пространства. Планировки комплексов зданий освободились от традиционной китайской симметричности и стали более гибко адаптироваться к особенностям земельных участков. Китайская глазурованная черепица в них не используется, а применяется ее более скромный аналог терракотового цвета или цвета природного камня. Хотя снаружи деревянные здания зачастую окрашивались в красный цвет, они могли оставаться и некрашеными. Вместо изразцовых полов почти везде использовались деревянные.
В последние столетия то, что оставалось в буддийской и синтоистской традиции от китайских заимствований, подверглось дальнейшим модификациям под воздействием двух новых факторов. Во-первых, это интенсивное использование в японской архитектуре скульптур, которое достигло своего пика в знаменитых святилищах в Никко. Во-вторых, это сильное проникновение в интерьер храмов деталей, характерных для жилищ. В результате большие залы будд, характерные для секты син, во многом стали напоминать богатые особняки – с их деревянными полированными полами, циновками, раздвижными перегородками и резными деревянными решетками. Их облик значительно полнее выражал дух японской традиции, чем что-либо им предшествующее.
См. также
ЯПОНИЯ.
Интерьер японского дома
Традиционно оформленное жилье японской семьи для гостей из других стран выглядит как минимум странно – в комнатах, образованных оклеенными бумагой перегородками, совершенно нет мебели. Перед взорами гостей предстают неокрашенные элементы деревянного каркаса, потолок и пол из оструганной доски. Ступни ног касаются матов, плетенных из соломы, толщиной примерно в три пальца – татами, застилающих все пространство пола. На стенах-сёдзи нет никаких украшений, за исключением повторяющихся рисунков на рисовой бумаге. В единственной «жесткой» стене выполнена ниша-токонома, внутри которой развернут свиток с рисунком или стихотворением, выведенным ручной каллиграфией. Часто экспозицию в нише дополняет сухой букет икебана.
Читайте также: Детский сад Fuji-наилучший в мире. Япония
Для сна в японских семьях используются специальные матрасы – футоны, хлопчатобумажная оболочка которых набита шерстью и хлопком. Спальные принадлежности включают в себя помимо футонов (они довольно тонкие, не более 50 мм высотой) одеяла-мифу и овальные подушки-макура, наполнителем внутри которых служит фасоль, гречневая сечка или, в экономично-современном варианте, пластиковые бусины. До XX века подушками служили деревянные поленья. Утром постели убираются в шкаф, называемый оси-ирэ – татами необходимо проветрить за день.
Японские жители обходятся без привычной для европейцев мебели – матрасы для сна раскладываются по татами (по сути – по полу), встроенные шкафы с раздвижными дверьми, внешне не отличающимися от фактуры стен. Вместо стульев японцы пользуются жесткими подушками, во время приема пищи перед каждым едоком ставится низкий столик, одновременно выполняющий роль подноса.
Чистоплотность – особенно выраженная черта японцев. В санузлах они ставят тапочки, предназначенные для ходьбы только по этим комнатам. Во всех прочих помещениях дома японцы ходят либо босиком, либо носят белые носки-таби (только белые, что подчеркивает чистоту помещений). Хотя каких-то особых усилий к поддержанию чистоты в японском жилище затрачивать не приходится – ввиду минимальной меблировки и полного отсутствия бесполезных предметов интерьера, а также запрета носить уличную обувь в комнатах, пыль и грязь здесь не могут накапливаться.
Минимализм в интерьере и человек
Мы видим, что осмысление пустоты, красоты пустого ничем не заполненного пространства, приобрело популярность в современной архитектуре Запада. Использование неукрашенных природных материалов в отделке внешних и внутренних интерьеров также сближает минимализм и японскую национальную архитектуру. Такое стремление к пустоте дает человеку ощущение свободы от ненужных излишних вещей, спокойствие, умиротворенность..
Современный человек рассеивается и лишается путей, его утомляет односложность простоты. Однако те немногие, кто ценит вечное, истинное, находят пути внести в свою жизнь осмысленность, духовность, радоваться простоте.
В статье использованы материалы Сытник Вероники Михайловны, кандидата философских наук, доцента кафедры философии Московского авиационного института (национального исследовательского университета).
Эстетические принципы ваби и саби
Дзэн пришел в Японию в XII в. и оказал большое влияние на различные аспекты японской жизни — не только на духовную жизнь самураев, но также на художественное выражение жизни образованными и культурными слоями общества. Основные эстетические принципы дзэн — ваби и саби — можно сформулировать как «красоту простоты» .
Ваби в действительности означает «бедность»; быть бедным, значит не зависеть от мирских вещей — богатства, власти, репутации — и в то же время чувствовать присутствие некоего внутреннего неоценимого сокровища, находясь вне времени и общественного положения, — вот что составляет сущность ваби.
Саби состоит в неотесанной естественности или архаическом несовершенстве, явной простоте или легкости исполнения, богатстве исторических ассоциаций (которые, однако, могут не всегда присутствовать).
Таким образом, дзэн привнес в японское искусство отсутствие равновесия, асимметрию, бедность, саби и ваби, упрощение, одиночество. Идеи такого рода составляют самую яркую и характерную особенность японской культуры.
Пустота как основа японского минимализма
Одной из важнейших особенностей японской архитектуры как традиционной, так и современной, является наличие больших объемов пустого пространства. Отношение к пустоте, пустому пространству на Западе и на Востоке существенно отличается, однако современные стили мировой архитектуры активно используют концепт пустоты, например, минимализм и постмодернизм.
Пустота в современном японском минимализме связана с древними религиозными представлениями и идеями Дзэн, она сакральна, а значит, наделена смыслом. В национальной религии японцев — синтоизме — существовало особое отношение японцев к природе и к пустоте, связанное с обожествлением рек, гор, животных, растений и деревьев.
В синтоизме имелось священное пустое пространство перед храмом, где, как считали люди, обитали боги. Такое место огораживалось соломенной веревкой и засыпалось белой галькой; здесь верующие возносили молитву и приносили в жертву богу рис или рисовое вино. То есть пустое пространство обладало сакральным смыслом, являлось священным местом. Оно не воспринималось как отсутствие, недостаток, а, наоборот, заключало в себе божественное присутствие.
Японский минимализм также восходит к идеям дзэн-буддизма. «Согласно доктрине дзэн, реальность — это отсутствие действия, пустота — это истина, а высший смысл всего — это нечто грандиозное и неподвижное».
