Не следует путать с одноимённым девизом правления периода Камакура.
У этого термина существуют и другие значения, см. Сёва (значения).
Сёваяп. 昭和Порядковый номер246[1]Правящий императорХирохитоПродолжительность1926—1989 годыПредыдущая эраТайсёСледующая эраХэйсэй
Сёва
(яп. 昭和 — «Просвещённый мир») — девиз правления (
нэнго
) императора Хирохито; период в истории Японии с 25 декабря 1926 года по 7 января 1989 года.
На время этого периода приходятся многие из важнейших событий Японии: приход к власти военных, война с Китаем, участие во Второй мировой войне, оккупация войсками Союзников, японское экономическое чудо.
Читайте также: Сан‑Францисский мирный договор (договор с Японией о прекращении войны)
Этот период является самым долгим в истории современной Японии.
Соответствие годов[ | ]
25 декабря 1926 года — 7 января 1989 годаГод Сёва12345678910Григорианский календарь1926192719281929193019311932193319341935Год Сёва11121314151617181920Григорианский календарь1936193719381939194019411942194319441945Год Сёва21222324252627282930Григорианский календарь1946194719481949195019511952195319541955Год Сёва31323334353637383940Григорианский календарь1956195719581959196019611962196319641965Год Сёва41424344454647484950Григорианский календарь1966196719681969197019711972197319741975Год Сёва51525354555657585960Григорианский календарь1976197719781979198019811982198319841985Год Сёва61626364Григорианский календарь1986198719881989
I
После вчерашней вечеринки Исихару одолевало предчувствие, что вот-вот случится нечто важное. И вовсе не потому, что он был умнее всех или обладал особым даром предвидеть будущее. Просто Исихара имел обыкновение ни с того ни с сего разражаться глупым беспричинным хохотом, и привычка эта вскоре распространилась среди его товарищей. От остальных его отличало только одно: в промежутках между двумя раскатами смеха в голове у него возникали картинки — не конкретные образы, а лишь их отголоски.
Компания собралась, как обычно, часов в семь вечера, и по большей части пришли все: Исихара, Нобуэ, Яно, Сугияма, Като и Сугиока. «По большей части» — потому что, хоть учет никто и не вел, именно вшестером они составляли единое целое. Сборище, как всегда, происходило в Чофу-сити, что на западной окраине Токио. Каждый прихватил выпивку или еду в полиэтиленовых или бумажных пакетах, а в одном случае — даже 8 в старомодной тканевой обертке фуросики. Сторонником традиций оказался Яно, на шее которого болтался фотоаппарат «Лейка-М6».
— Зацените, — сказал он, — я тут пару дней назад на уличной ярмарке в Синдзюку видел Каринаку Ри — ну ту, которая в порнухе снимается, — и сделал целую кучу фоток. И представляете, ни одна не получилась. Хрен знает почему. То есть я вообще не врубаюсь. Разве так бывает? Думал, думал, но… — Яно пощелкал указательным пальцем по фотоаппарату и вытянул наружу немного пленки, однако никто из присутствующих по обыкновению не обратил на него никакого внимания.
Вообще их сборища не отличались той атмосферой, которая ассоциируется с определением «вечеринка». Квартира Нобуэ располагалась чуть севернее станции Чофу в старом двухэтажном деревянном оштукатуренном здании с вместительной парковкой на заднем дворе. Обычно эти шестеро собирались здесь по субботним вечерам без всякой конкретной цели и даже не могли бы назвать себя друзьями, поскольку общих увлечений или интересов у них не было. Нобуэ и Исихара когда-то вместе учились в старших классах. Яно познакомился с Исихарой в компьютерном зале книжного магазина. Они поболтали о достоинствах и недостатках «Макинтоша», а потом от нечего делать завалились в кофейню, где просидели друг напротив друга пару часов. И хотя разговор получился не слишком оживленный, оба сочли, что они одного поля ягоды, в результате чего обменялись номерами телефонов и сделались вроде как приятелями. Сугияма, единственный из них старше тридцати, познакомился с Яно, когда подрабатывал на стройплощадке недалеко от Тибы. Като числился старым корешем Сугиямы, и Сугиока с Нобуэ тоже откуда-то друг друга знали.
Устраивать вечеринки по субботам предложил именно Нобуэ. С того момента, когда все шестеро собрались у него квартире в первый раз, прошло около года. Тогда, год назад, никто особенно не готовился и даже не подумал о том, чтобы принести выпивку и закуску. Конечно, каждый из них раньше бывал на вечеринках, но почему-то не удосужился подумать, как устраивают и проводят такие мероприятия, не говоря уже о том, чтобы стать душой компании. Первую встречу почтили своим присутствием пятеро: Нобуэ, Исихара, Яно, Сугияма и Като. Като сразу же, как проигравшего в «камень-ножницы-бумагу», отправили к торговому автомату на ближайшем перекрестке за саке, а по его возвращении сели вокруг стола и молча дернули по рюмочке. Потом то один, то другой разражался бессмысленным смехом или путанным рассказом о случае из своей жизни, отлично понимая, что его никто не слушает, и часов через пять вечеринка выдохлась сама собой.
И лишь раз на четвертый понятие «вечеринка» стало обретать некий смысл. Как раз было полнолуние. Сугияма притащил кучу дисков для караоке, и хотя никто из друзей петь не умел, все стали неуверенно подпевать. Они как раз заканчивали очередную песню, когда в доме напротив, через стоянку, в одном из окон зажегся свет, отчетливо обрисовав силуэт раздевающейся молодой девушки с потрясающей фигурой и длиннющими ногами. В комнате воцарилась благоговейная тишина. Все шестеро прихлебывали саке и молча смотрели на этот импровизированный стриптиз в свете полной луны. Девушка с потрясающей фигурой незамедлительно сделалась для каждого личным кумиром, а караоке, вызвавшее это чудное видение, сочли волшебным устройством, заслуживающим гораздо большего уважения, чем все их замечательные компьютеры вместе взятые.
С тех пор караоке стало непременным условием каждого заседания, а друзья начали заучивать тексты песен и смущенно, но старательно подпевать. Однако затем женщина с потрясающей фигурой пропала на долгие месяцы. И в ходе шестой вечеринки с того момента, как она перестала являться взорам друзей, Нобуэ предложил проводить после вечеринки некий ритуал, которому суждено было стать весьма важной частью жизни каждого из них. Еще бы: ведь сам факт, что кто-то выдвинул идею, а остальные ее внимательно рассмотрели, обсудили и сообща решили неуклонно претворять в жизнь, можно считать совершенно беспрецедентным событием, сравнимым по значимости с тем моментом, когда семь-восемь миллионов лет назад далекий предок человека впервые выпрямился и начал ходить на двух ногах.
Характер проведения встреч эволюционировал хоть и медленно, но неумолимо. На третью вечеринку Исихара выставил на стол вяленый плавник ската эйхире, полынное саке кусамоши и рисово-арахисовые крекеры. С тех пор каждый старался принести с собой к общей трапезе что-нибудь насчет выпить-закусить. На девятый раз компанию даже охватило некоторое замешательство, когда Сугиока явился не с обычными закусками вроде вяленой рыбы, арахиса или шоколада, а с упаковкой салата с макаронами, какой продают только в лавках с деликатесами и крупных супермаркетах. Нобуэ, едва увидев салат, издал что-то наподобие спазматического «гы-гы», но все же поставил на стол приборы на всех. Вряд ли хоть кто-нибудь, проникнув в мозг Нобуэ и обследовав каждую извилину — равно как и извилины любого другого участника компании, — обнаружил бы там хоть намек, что здесь может родиться идея кормить и поить гостей, однако она не только родилась, но и претворилась в реальность, глубоко тронув сердца остальных. Заметив, как макаронный салат, купленный в лавочке неподалеку от дома, взволновал и потряс души его товарищей, Сугиока даже смутился.
В следующий, десятый раз отличился уже Яно, принесший шесть порций «Нагасаки-чан-мен» — лапши быстрого приготовления, для которой требовался только кипяток. Тут все окончательно уверовали, что столь дивная метаморфоза их встреч произошла благодаря именно караоке. И размах ставшего обязательным после каждой вечеринки «ритуала» продолжал расширяться.
Была вторая суббота июня, месяца сезона дождей. В тот душный вечер всё — и воздух, и одежда, и даже сами человеческие чувства — было до отказа пропитано влагой. Исихара вдруг ощутил, как в душе у него шевельнулась доселе неведомая тревога.
Вообще-то, такого рода чувства были в равной степени непривычны всем шестерым. Однако в остальном сходства между ними почти не наблюдалось. Все, кроме двоих, приехали сюда из разных концов страны, а уж о каком-либо социальном или экономическом равенстве и речь не шла. Впрочем, с первого взгляда вряд ли удалось бы угадать, кто из них кто. Например, Нобуэ выглядел как богатый наследник, хотя на самом деле был третьим сыном поденщика с мандариновых плантаций в Сидзуоке. Яно смахивал на выпускника престижного университета; в действительности же в свое время он вместе с дружками из старших классов активно нюхал давно вышедший из моды толуол. Дружки закончили плохо, а отчаянного, хоть и хлипкого Яно поймали за вдыханием паров толуола во время одного из нечастых посещений средней школы и с позором исключили. Тощий и мрачный Сугияма вообще напоминал несостоявшегося самоубийцу, а на самом деле был настолько смешлив, что иногда ловил неодобрительные взгляды соседей по компании. Другими словами, все они воплощали совершенно разные типы людей, и объединяло их лишь наплевательское отношение к жизни, от которой они не ждали ничего хорошего. Впрочем, вина лежала не на парнях, ибо все их существо пронизывал определенный дух времени, переданный им заботливыми матерями. И пожалуй, не стоит упоминать, что пресловутый «дух времени» на деле представлял собой устоявшуюся систему ценностей, основанную на убеждении, что ничего в этом мире никогда не изменится.
Что еще общего было у них? Трудно сказать. Разве что некая внутренняя сила, присутствующая на клеточном, так сказать, уровне. Именно она позволяла всем шестерым хохотать до изнеможения безо всякого на то повода. Стоит заметить, они не всегда смеялись одновременно. Нет, любой из друзей мог заржать внезапно сам по себе, просто так. Каждого накрывало по-своему, но все хохотали громко и неудержимо, причем приступы смеха не поддавались контролю, как чихание или икота. Беспристрастному наблюдателю могло бы показаться, что они непрерывно смеются по очереди: едва стихнет хохот одного, как тут же вступает другой, однако тому же наблюдателю и в голову не пришло бы, что им весело. Возможно, молодые ребята, рожденные в эпоху Сёва, попросту не улавливали связи между смехом и весельем.
Вот такая атмосфера царила на очередной вечеринке, когда Исихара впервые испытал признаки внутреннего беспокойства. Вечер проходил в обычном режиме, все трепались о жизни, не слушая друг друга, стены комнаты то и дело сотрясало идиотское ржание. Наконец решили снова сыграть в «камень-ножницы-бумагу». Тревога Исихары никак не проходила. Из динамиков тихонько мурлыкала мелодия «Сезон любви» в исполнении Pinky & the Killers. То один, то другой пробовал подпевать, представляя себя в роли милой и обаятельной Пинки.
Последние дни войны
В начале 1945, после очередного проигранного сражения, император начал серию индивидуальных встреч с членами правительства с целью обсудить ход войны. Все, кроме одного, советовали продолжать войну. Исключением был бывший премьер-министр Коноэ, который боялся коммунистической революции больше, чем поражения в войне, и настаивал на ведении мирных переговоров. Хирохито считал, что рано или поздно мирные переговоры неизбежны, но вооруженные силы должны одержать где-либо существенную победу, чтобы усилить позиции страны на переговорах. С каждой проходящей неделей это становилось все менее и менее вероятно. Японский союзник — Германия потерпела поражение и капитулировала в мае 1945 г. В апреле Советский Союз отказался продлять срок договора о нейтралитете. В июне кабинет министров произвел переоценку военной стратегии, твердо решив сражаться до последнего человека. Это было официально подтверждено на коротком императорском совещании, которое император прослушал с каменным лицом
Читайте также: Как живут якудза, и почему близок закат японской мафии
.
На следующий день лорд-хранитель печати Коити Кидо подготовил черновик документа, в котором подвел итог безнадёжной военной ситуации и предложил начать переговоры. В приватной обстановке император одобрил его и разрешил Кидо распространить документ среди наименее воинственно настроенных членов правительства. В середине июня правительство согласилось попробовать привлечь Советский Союз в качестве посредника при переговорах о мире, хотя не ранее того, как их позиция на переговорах улучшится после отражения вторжения американских войск на сами Японские острова
.
22 июня Хирохито вновь нарушил вековую традицию и прямо обратился к своему правительству: «Я желаю, чтобы конкретный план окончания войны был без помех быстро изучен и начали предприниматься усилия для его воплощения.» Попытка использовать Советский Союз в качестве посредника не удалась: союзники были тверды в решимости не соглашаться ни на что, кроме безоговорочной капитуляции, а до конца июля 1945 ни император, ни правительство не были готовы рассматривать этот вариант
.
II
Исихару поразило, насколько отчетливо ощущается мучительное подспудное беспокойство. Раньше такого с ним не случалось. Определенно, это был не давнишний застарелый страх, а нечто совершенно новое. И оно буквально ворочалось внутри него, словно плод в утробе матери. И подобно тому, как младенец на последних сроках бьет ножкой в стенки матки, давая понять, что он жив, внутренняя тревога то и дело пронзала все существо Исихары трепетом, будто говоря: «Даже не думай забыть обо мне!» Исихаре представлялось, что в нем сидит спиной вперед маленькое скрюченное существо, обмотанное, как пожарным шлангом, пуповиной, и, сбивая ритм сердца, посылает в мозг пульсирующие сигналы. То и дело Исихара заливался дурацким смехом, пробуя избавиться от гнетущего чувства. Но ничего не помогало, и хохот его становился все более взрывным и безумным, так что остальные начали подумывать, уж не рехнулся ли паренек и в самом деле. Нобуэ даже шепнул Яно:
— Если он не остановится, отвезем-ка его куда-нибудь подальше и бросим там, согласен?
Яно, который уже давно подумывал о таком варианте, при этих словах ощутил легкую дрожь 15 и машинально потрогал затвор «Лейки». Аппарат он приобрел у человека со стеклянным глазом в фотолавке в Гонконге. В свое время руководство фирмы, где Яно работал, организовало для сотрудников так называемый гурмэ-тур, подразумевавший (к немалому удивлению Яно) посещение многочисленных ресторанов и кафе. Вообще-то это был не первый его фотоаппарат — ранее Яно пользовался «Олимпусом», который подарил ему отец. Но только недавно Яно осенило, что он постоянно носит с собой камеру вовсе не потому, что ему так нравится заключать увиденное в рамки кадра. Дело в другом: наводя объектив и нажимая на спуск, он как бы уничтожал для себя выбранный объект. Таким образом, фотографирование превращалось в своего рода катарсис, хотя Яно предпочел бы уничтожение в прямом смысле слова, будь то вещь или человек.
С некоторых пор в литературе и кинематографе стал проскальзывать хорошо известный мотив древней легенды о человеке, который, повинуясь обычаям своего народа, вынужден отвести престарелого родителя на голую вершину горы и оставить там умирать. Разумеется, подобная история наверняка заставила бы чужака или иммигранта плеваться от омерзения, но именно она и лежала в основе самых сокровенных помышлений Яно. Он страстно мечтал о возможности оставить, бросить, уничтожить что-нибудь очень важное — просто выкинуть его на помойку, словно оно не стоит и ломаного гроша. «Будь я женщиной, — размышлял он, — я бы непременно забеременел, родил ребенка и бросил его на произвол судьбы!» Яно даже подумывал переодеться женщиной и оставить где-нибудь детскую куклу, надеясь таким образом пережить сходные чувства, но испугался окончательно съехать с катушек, зайдя настолько далеко. «Так или иначе, я все же мужчина», — бормотал он себе под нос и ждал возможности реализовать свои мечты, так сказать, в «мужском варианте».
Наконец Исихара, порядком измотавший остальным нервы своей странной истерикой, успокоился и присоединился к . Жеребьевка являлась своего рода прелюдией к началу обязательного ритуала, и хотя, понятное дело, результат здесь предсказать почти невозможно, каждый из приятелей на свой лад пытался это сделать. Нобуэ, к примеру, обычно орал:
— Яно, похоже, всегда начинает с «камня», верно? А Сугияма с «бумаги», а? — хотя его, разумеется, никто не слушал.
Яно таращился на собственную руку, тренируясь тщательно расставлять пальцы для каждой фигуры. Особенно его заботили «ножницы», где он пытался соблюсти определенный угол между средним и указательным пальцами, бормоча:
— Если два отрезка одинаковой длины образуют угол, значение тригонометрической функции соответствующего равнобедренного треугольника различается в зависимости от того, идет ли речь о евклидовой или неевклидовой геометрии, так что… э-э-э.
Сугиока, в свою очередь, выставив левую руку против правой, горестно вопрошал:
— А как вы думаете, какая из них отражает мои настоящие намерения?
Читайте также: Корейские и японские драконы — Земля до потопа: исчезнувшие континенты и цивилизации
Нет нужды говорить, что его ламентация тоже оставалась без ответа.
Като искренне верил, что та или иная мысль его товарищей непосредственно влияет на линии его левой ладони. Он подносил руку к глазам и бубнил:
— Так-с, если линия жизни хоть чуть-чуть раздваивается, то мой противник выкинет «бумагу», видите?
Сугияма тер правую ладонь куском льда.
— И яйца станут железными, если их охладить как следует, — шептал он сам себе.
Исихара же клал правую руку себе на макушку и провозглашал: «Ножницы!» или «Камень!», одновременно показывая названную фигуру.
— И как это мне всегда удается угадать, какой вариант я выберу, — прибавлял он затем, — хотя остальным это невдомек?
Нынче вечером, вдобавок к традиционной порции саке, они пили пиво и вино. В качестве основной закуски сегодня выступала вяленая говядина. Не обошлось и без салата с макаронами — своеобразного провозвестника новой эры, — не говоря уже о различных закусках. Но ничто, конечно, не могло сравниться по виду и запаху с главным блюдом. Вяленую говядину принес Като, который работал в небольшой фирме, занимающейся поставками продуктов. Почти весь его рацион состоял из ассортимента этой конторы, но раньше он не отдавал себе отчета, что продукты, которые он ест каждый день, способны стать гвоздем программы на вечеринке. Обычно он довольствовался перуанской кукурузой, а если ему хотелось мясного, выбор его падал на эту самую говядину производства американской . Като клал кусочки в кипяток и приготавливал нечто вроде сукияки*. А когда душа требовала овощей, в ход шли банки с консервированными китайскими абрикосами — Като пребывал в полной уверенности, что абрикос является овощем.
Остановив свой выбор на говядине, Като думал просто побаловать товарищей и уж никак не ожидал, что мясо произведет такой фурор. Когда четыре упаковки шлепнулись на татами в комнате Нобуэ, в воздухе повисла непривычная тишина. И дело даже не в том, что раньше приятели не пробовали вяленого мяса. Невероятная энергия, с которой они не могли совладать, придавала почти потустороннее сияние этому довольно грубому блюду, овеянному благородным духом Дикого Запада. Не промолвив ни слова, пятеро парней набросились на вяленую говядину с такой жадностью, что у беспристрастного наблюдателя наверняка возник бы вопрос, какой будет их реакция на изысканный деликатес вроде каменного краба.
Под вино из Португалии и префектуры Яманаси вяленая говядина быстро испарилась. К тому моменту и Исихара наконец перестал ржать как идиот, так что подготовка к раунду «камень-ножницы-бумага» шла полным ходом. Но буквально за мгновение до начала состязания Нобуэ вдруг совершил открытие, которое перевернуло весь мир друзей с ног на голову.
С того момента, как они впервые увидели свет в окне напротив, казалось, прошла уже целая вечность. И вот теперь в том же окне вновь замерцал огонек и сквозь кружевные занавески показался знакомый силуэт девушки с потрясающей фигурой. Сугияма мгновенно пришел в такое неистовство, что аж взвизгнул, а то и заорал бы благим матом, если бы не вцепился зубами в левую руку. Тем временем женщина с потрясающей фигурой расчесала длинные волосы и грациозным движением отбросила их за плечи. Ее жест вызвал целую бурю эмоций — кто застонал, кто завопил, а Исихара даже пробубнил:
— Не возражаете, если я вздрочну?
Впрочем, об этом подумывал каждый из друзей. Однако та целомудренность, с которой женщина начала расстегивать блузку, вмиг отвратила компанию от подобного святотатства. Блузка соскользнула вниз, обнажив линии плеч и спины. За нею последовала юбка, и из глаз Яно, Сугиоки и Като покатились слезы.
— Все равно что увидеть НЛО или взглянуть на Землю из космического корабля, — тихо произнес Нобуэ, и остальные согласно кивнули.
Женщина изящно повела плечами, расстегивая бюстгальтер, а затем видение исчезло.
— Она пошла в душ! — завопил Исихара, и остальные отозвались почти в унисон, словно школьный хор: «Да! Да! В душ!» — Сейчас она примет душ! — «Прямо сейчас!» — Приятный, горячий, влажный сексуальный душ! — «Душ — это чудо! Настоящее чудо!» — Изо всех этих крошечных дырочек в огромной фигурной лейке для душа… — «Лейке для душа…» — Польются горячие струйки, впиваясь в ее кожу, — только представьте! — «Представляете?» — Это будет чудесно! — «Это чудесно! Чудесно!»
Только благодаря этому дикому гимну наподобие экстатического госпела шестерым парням удалось обуздать охватившее их возбуждение. Испустив под конец одновременный вздох, они уселись обратно на татами допивать вино, купаясь в отголосках только что пережитого экстаза.
И лишь после этого друзья наконец вернулись к игре.
Песней для вечернего ритуала, как уже говорилось, назначили «Сезон любви». И вместо обычного счета «камень-ножницы-бумага» было решено выкрикивать: «Камень-ножницы-ПИН-КИ!»
Первым из игры вылетел Нобуэ. Он повалился на татами, корчась от отчаяния и разочарования. По правилам игры, ему предстояло весь вечер крутить баранку машины, выступая шофером для остальных. Сугияма сразу же бросил ему ключи, и Нобуэ поплелся прогревать двигатель минивэна «тойота-хайс».
В финале победа досталась Исихаре. Одолев последнего противника, он принялся скакать, выкрикивая:
— Ура, получилось!
Но стоило ему произнести эти слова, как тревога вернулась, обернувшись пугающей мыслью: «Не к добру это, вот так радоваться».
И, как оказалось впоследствии, Исихара беспокоился далеко не зря.
Послевоенное правление
15 августа 1945 г., после атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки и объявления Советским Союзом войны Японии, Хирохито выступил с радиообращением о безоговорочной капитуляции японских вооруженных сил. Против этого решения выступило высшее военное руководство страны, однако император был непреклонен. Тогда военный министр, командующие армией и флотом и другие военачальники, следуя традиций самураев, совершили обряд харакири.Несмотря на давление, оказываемое на главу американских оккупационных сил в Японии генерала Дугласа Макартура со стороны лидеров ряда стран, в том числе и со стороны президента Соединенных Штатов Гарри Трумэна, с целью отдать императора Хирохито под суд в качестве военного преступника, генерал настоял, чтобы Хирохито остался императором и символом единства японской нации. Хирохито избежал суда и остался на троне, но его заставили недвусмысленно отказаться от традиционных утверждений о божественной природе японских императоров, потомков богини солнца Аматэрасу (декларация «Нингэн-сэнгэн»). Титул монарха был изменен с «повелителя Империи» на «конституционного монарха» в 1946 г. Однако нужно заметить, что почти сразу после явного отказа от утверждения о божественности императора он неявно вновь подтвердил традиционные взгляды, получив разрешение от оккупационных властей на богослужение богине Аматэрасу. Этот шаг был соответствующим образом расценен японцами, однако оккупационные власти не придали ему особого значения
Читайте также: Климатические условия японии. Погода в японии
.
Император и генерал МакАртур
Несмотря на то, что Хирохито заставили отказаться от любых претензий на божественность, его статус был сознательно оставлен неопределённым, частично из-за того, что генерал Макартур рассматривал императора как полезное средство в сохранении японцами лояльности к оккупационным силам, частично из-за закулисной деятельности Ёсида Сигэру, направленной на то, чтобы помешать Макартуру сделать из Хирохито монарха европейского стиля. Хирохито обычно рассматривался как глава государства, но существовала широкая дискуссия о том, является ли он обычным гражданином страны или нет. Многие ученые утверждают, что сегодняшний тэнно
(. , «божественный правитель», обычно переводится как
император Японии
) — не император
.
Несмотря на это, Хирохито был активной фигурой в жизни Японии до самой своей смерти в 1989 г. и выполнял многие обязанности, которые обычно выполняют главы государств. Император и его семья активно участвовали в общественной жизни, время от времени встречаясь с народом, посещая спортивные мероприятия и праздники. Он также сыграл заметную роль в востановлении дипломатического имиджа Японии, совершая поездки за рубеж для встреч с лидерами других стран, включая ряд американских президентов и английскую королеву Елизавету II
.
В личной жизни он увлекался морской биологией и ещё в 1920-е гг. организовал в императорском дворце научную лабораторию, в которой проводил исследования и даже опубликовал несколько работ по этой теме
.
Божественность
Хорошо известны заявления о божественности императора Японии во время Второй мировой войны. В соответствии с конституцией Японии 1889 г. император обладает божественной властью над своей страной, которая выводится из японских мифов о происхождении императорской семьи от богини солнца Аматэрасу
.
В 1946 г. под давлением американских оккупационных властей император издал рескрипт «Нингэн-сэнгэн», воспринятый многими как его отречение от божественной природы и происхождения. Точный смысл соответствующей фразы, однако, сложен для понимания и может быть истолкован неоднозначно
.
Начало правления
Юный император в церемониальных одеждах
25 декабря 1926 г., после смерти отца императора Ёсихито, Хирохито унаследовал трон и дал периоду своего правления девиз «Сёва» (Сё:вадзидай
, . 昭和時代, «эпоха Просвещённого мира»). Он был первым за несколько столетий японским императором, чья биологическая мать была официальной женой его предшественника на престоле
.
Первая часть правления Хирохито как императора (между 1926 и 1945) прошла под знаком все увеличивающейся военной мощи страны. С 1900 г. японские Императорские Армия и Военно-морской флот обладали правом вето при формировании кабинета министров. Между 1921 и 1944 гг. произошло не менее 64 инцидентов во внутренней и внешней политике, когда правые политические силы применяли насилие для достижения своих целей, наиболее значительным из которых является убийство премьер-министра Японии Инукаи Цуёси в 1932 г. С этого времени военные обладали практически полным контролем над всей политической жизнью Японии, что привело Японию к вступлению сначала во Вторую японо-китайскую войну (1937—1945), а затем и во Вторую мировую войну
.
